Закон синархии

Взаимная сопряженность множеств одной феноменальной группы и общая направляющая закономерность соответствующего данной группе высшего множества влекут за собой необходимость органической согласованности в развитии отдельных множеств. Каждое из них в своей эволюции не является вполне независимым а должно все время считаться с успехами всех родственных ему множеств, и через это — с состоянием общего целого. Эти связи между членами группы весьма эластичны, но тем не менее вполне реальны и определенны. Единичное множество вначале без всякого затруднения может и опережать среднее развитие группы и отставать от него, но чем эта разность становится более значительной, тем сильнее начинает действовать сила, стремящаяся сравнять получившуюся неравномерность достижений. Совершенно аналогичное этому мы видим и в сопряженности эволюции монад, но с другой стороны природа этой нивелирующей силы и ее стремления совершенно противоположны. В ноуменальной иерархии монады или получают помощь от опередивших их или сами оказывают эту помощь отставшим. Они связываются законом братства и жертвы, а их общий девиз есть «равнение по лучшим». Наоборот, в феноменальной иерархии множества следуют этим принципам только в исключительных случаях, когда они принадлежат к высоким порядкам и достигли уже почти полного органического выявления. Так как большинство эмпирически наблюдаемых множеств весьма далеки от совершенного состояния, то более сильные стараются вовсе уничтожить слабейшие. Они связываются законом борьбы и подбора сильнейших, но вместе с тем бытие таковых для них невыносимо, возбуждает зависть и объединяет в ненависти, их общий девиз есть «равнение по худшим». Классическим образцом последнего является социализм. Однако нетрудно убедиться, что закон подбора сильнейших и закон объединения слабых в ненависти против сильных взаимно противоположны и обессиливают друг друга. Наличие этой важнейшей социальной антиномии и раскрывает возможность прогресса и эволюции, ибо вообще, согласно одному из основных законов эзотерического учения об антиномии, антиномия есть источник всех движений, и только из антиномий рождается эволюция, и только из них она может протекать. Только полное безразличие есть показатель отсутствия средства, отсутствия точек соприкосновения между различными видами бытия.

В ноуменальном все сопряжено через гармонию, а в феноменальном все сопряжено или через согласие и гармонию, или через дисгармонию, ненависть и борьбу, дисгармония возможна только там, где может и должна быть гармония, но где несовершенство и ложный эгоизм искажают братское содружество в борьбу ложно обособленных эгоистических интересов.

В этой возможности извращения истинных синархических соотношений и состоит принципиальное отличие феноменального от ноуменального, царства временного и преходящего от царства вечного и необусловленного.

ТЕТРАДЬ ВТОРАЯ

§ 20. Сопряженность ноуменальной иерархии монад и феноменальной иерархии множеств в жизни космоса. Трагедия мировой жизни и ее два основных вида

Только что разобранные нами две иерархии монад и множеств преобретают реальный смысл и значение только в своей неразрывной сопряженности, а в отдельности являются лишь абстракциями. Монады вне иерархии множеств имеют лишь потенциальное бытие, а множества вне монад вовсе существовать не могут. Эта основная доктрина эзотерического учения об иерархиях уже не раз нами подчеркивалась и объяснялась, теперь мы должны постараться выявить главнейшие вытекающие из нее следствия.

Всякое множество есть совокупность ряда элементов; входя между собой во взаимоотношения и связываясь друг с другом, эти элементы тем самым отмежевываются от всего остального мира и как бы образуют некоторый частный мир. Иначе говоря, в идее частного множества необходимо заключена его цельность, выделенность из окружающего и замкнутость в себе. Случайно собранные элементы вне всякого соответствия их природе и качествованиям еще не образуют множества в прямом смысле, а есть лишь хаотическое собрание множества разнородных элементов. Это пока- зывает что мы не можем мыслить множества без присоединения к нему некоторого другого понятия. Чаще всего последнее заменяется рядом известных предикатов, но это совершенно неправомерно, ибо эти предикаты вовсе не вытекают из природы множества в себе,