Закон сохранения энергии на небесах

Аллату довольно тянула вверх длинные тонкие руки, возвращаясь полями вечером в свой Дом Заклинателей. Тут она увидела, что на краю небольшого обрыва, спуск с которого вёл к берегу речки, сидит Эмань спиной к ней и чем-то явно занята. Лёгкий ветерок трепал её косынку и светлые спутанные пряди. Кажется, слышались какие-то неуверенные, но старательные звуки, представляющие нечто среднее между кваканьем лягушек и воплями кошки, которую дёргают за хвост.

— Интересно-интересно, — улыбнулась Аллату и осторожно повернула к ней.

Эмань нашла пипу, вытащила её из чехла, проверила колки и струны и убедилась, что инструмент в рабочем состоянии. Потом ей в голову пришла идея, хоть какая-то за последние дни: включить телефон, найти аккорды для гитары и адаптировать это всё под пипу.

Возле девушки была зарядка на солнечных батареях, в ушах её любимые беспроводные наушники, она сидела на циновке и пыталась наиграть интро. Пальцы отвыкли от тонкой работы, хотя в Доме Мандаринок у Эмань неплохо получалось играть на гуцине, и звук извлекался робкий, нечистый, фальшивый… Прям как она.

Конечно, не стоило рассчитывать, что получится с первого раза. У неё и к гитаре не было особых способностей. Но каждый день по часу или два, от простого к сложному, искренне желая и веря, что получится, помня, что надо, что иначе будет не так круто…

— Забавная мелодия, я здесь на небесах ещё такой не слышала.

Эмань коротко взвизгнула и поспешно вытащила наушники.

— Добрый вечер, мастер!

Аллату вообще казалась Эмань странной не только из-за большой головы, синеватой кожи с пятнами, налитых морской зеленью глаз и длинных пальцев с небольшими перепонками. У неё был какой-то особый взгляд на мир и на вещи в нём. К тому же по всей округе не было никого, кто хоть как-нибудь был на неё похож. Но, честно говоря, Эмань ни во что не хотела вникать, а теперь вот стало любопытно, отчего Аллату такая.

— Эта песня с земли, её сравнительно недавно написали. Она есть в моём смартфоне.

Аллату внимательно смотрела, как Эмань взаимодействовала с сенсорным экраном.

— Изначально это называлось телефон, и он позволял только отправлять голос, преобразованный в электрический сигнал по определённому задаваемому адресу на другой аппарат. Теперь это по сути компактные и ЭВМ, и телепередатчик, и фотоаппарат, и фонарик, и большое хранилище видео-, аудио- и других объектов.

Эмань высветила в галерее фото, где были Хамуцо и Рыжая, а между ними Пельмешек, который опять опрокинул горшок с цветком. Обе девушки даже не подозревали, что их сфотографировали. И таких фото у Эмань были сотни, там были и Си Ши, которая смотрит в даль, и Пузырчатка, которая слушает в наушнике музыку и её рот от удивления открыт так широко, что видно гортань, и мандаринки на руках у Рыжей, и Меркурия, что сидит в театре, спрятавшись в свитер. Это были зафиксированные в визуальной форме воспоминания об очередной жизни вне дома, но теперь уже без возможности вернуться к самому началу.

— Подумать только, как быстро на земле эволюционирует техносфера! У твоих предшественниц ничего такого и в помине не было, — тут дама коварно улыбнулась, показывая не очень многочисленные мелкие желтоватые зубы. — Надо бы нам с тобой плотно пообщаться на эту тему. Хочу сделать прогноз, что появится ещё через 49 лет.

Эмань задумчиво смотрела на свои селфи с крыши пагоды. Её очки отразили вспышку, поэтому фото в целом было не очень удачное. А за её спиной Софи разговаривает с Хамуцо…

— Вы надеетесь застать время, когда придут новые ученицы?

Мастер Аллату положила ладони на колени, прикрытые пёстрым голубым ханьфу, и подняла плечи к подбородку.

— Каждый раз получалось, отчего бы и нет? Иногда мне кажется, что я действительно буду жить, пока солнце не сожжёт и небесную, и земную поверхность.

Эмань с удивлением скосила на неё глаз.

— Вы бессмертная?

Аллату задумчиво закатила глаза.

— Возможно.

Эмань подняла брови.

— Невозможно. Длина теломер на хромосомах ограничена[2], митоз обернётся амитозом, организм рано или поздно начнёт стареть и не справляться с регуляцией, нервные клетки не делятся, и память начнёт подводить. У писателя Джонатана Свифта было такое в путешествиях его героя по Лапуте.

— Хм… — Аллату почесала волосы на макушке. — Я ничего особо не поняла, но про память и Лапуту ты угадала. Действительно, вот что неизбежное зло, если вообще допускать, что зло существует.

— Простите, мастер, я не понимаю. Разве зла не существует?

— О-о-о! — Аллату довольно потёрла руки. — А вот тут мы вступаем в область диалектики! А точнее, принимаем определённую философскую концепцию, которая позволяет смотреть на вещи как часть чего-то большего. Наверняка Си Ши говорила вам, что всему основа даосизм, так?

Пальцы Эмань царапнули ткань ципао.