Закон сохранения (СИ)

– Глен, ты чего притихла? – Вадим чувствовал странное возбуждение, будто попал на всенародный праздник под названием «Халявная жизнь отменяется!» – Как оказалось, не такие уж мы с тобой монстры…

– Интересно, это только начало Страшного Суда или уже Чистилище? – мрачно откликнулась та.

– Вам тоже надо срочно обзавестись аурометрами! – обеспокоилась Маша. – Жаль, у меня с собой нет.

– Не волнуйся, – сказал Вадим, извлекая из кармана свою трубочку. – Уже обзавелись!

– Сколько показывает?

– А у тебя?

– У меня девяносто девять лет! – гордо заявила девчонка. – Больше не бывает!

– Ничего, на мой оставшийся век еще сорока двух лет вполне достаточно…

– Можно взглянуть?

– Пожалуйста, – он вложил индикатор в ее ручонку.

Девочка глянула на колпачок и изменилась в лице.

– Чего? – похолодел Вадим, вырывая у нее аурометр. Там по-прежнему светились четверка и двойка. – Ну?

– Риски вокруг видите? – тихо спросила Маша. – Эти деления определяют единицы измерения… Вам жить еще не сорок два года, а сорок два дня!

Будто в подтверждение ее слов прямо на глазах двойка исчезла и вместо нее появилась единица. Таким образом, до того момента, когда тело Вадима будет раздавлено неведомой силой, оставались всего сорок одни сутки…

10

В парке злобствовала осень и совершенно не боялась, что кто-то накажет ее за холодные ветры и проливные дожди. И впрямь, можно ли обвинить утренние заморозки в смерти несчастного, отторгнутого обществом бомжа? Нет? А кого тогда винить? Он сам виноват! Так может, стоило прихлопнуть его еще вечером, чтобы не мучился? Уж если бороться со злом, то во всех его проявлениях…

Краснов стоял около большого, чуть запотевшего окна и наблюдал, как мокнут желтые опавшие листья. Он теперь остро чувствовал природу, словно хотел забрать ее с собой, туда, где ничего нет и быть не должно.

Сгущавшиеся сумерки методично пожирали пространство. Время утекало неумолимо. Вадим почти физически ощущал, как оно пронизывает мертвую и живую материи, вымывая из них божественную суть и тем самым разрушая великолепный замысел Творца. Никто и ничто не способно противостоять губительному воздействию времени, оно безраздельно правит миром, с ним нельзя договориться, его не получится запугать или подкупить. Абсолютное оружие в руках беспощадных пророков.

Прошло уже пять дней с того момента, как прелестное юное создание открыло им страшную правду. Аурометр исправно отщелкивал цифру за цифрой, методично напоминая о приближающемся бесславном финале. Вадим давно успокоился, ну в самом деле, сколько можно оттягивать то, о чем его предупреждали еще на Теллуре. Тогда он обманул судьбу, сейчас она готовилась взять реванш. Жаль, конечно, что так и не удалось разгадать тайну гибели прекрасной планеты, да и то безобразие, которому подверглась сама Земля, вызывало живой интерес. Правда, лишь у стороннего наблюдателя. Барахтаться же внутри плавильного котла человеческой ограниченности больше не было ни сил, ни возможностей.

Хорошая девочка Маша, не всегда законопослушная, но зато уже научившаяся смотреть на мир с удобной для себя точки зрения, вместо того чтобы привезти им мобильный телефон, вызвала полицию.

Крепкие ребята в серо-желтом камуфляже окружили дом. Они были без оружия, но с огромными мохнатыми псами. Замечательная идея – переложить всю ответственность на животных. Впрочем, сопротивления свалившиеся с неба преступники не оказали. Именно преступники, ведь аурометр не врет!

Нарушителей спокойствия задержали и без особых разбирательств отправили в Центр психологической помощи. Да и к чему разбирательства? Других проблем хватает, а эти и так почти не жильцы.

Центр находился за городом в каком-то бывшем санатории. Вадим и Глен были приятно удивлены. Они рассчитывали не более чем на маленькую тюремную камеру и небо в клеточку, а здесь – светлые номера, огромный, поглощенный осенней печалью парк и полная свобода общения с такими же бедолагами, как и они сами. Однако те, кто провели в санатории не один день, называли его лагерем смертников.

Внутри лагеря никакой охраны вообще не было, а снаружи, вокруг изящного санаторного заборчика расположилось активное минное поле объемного поражения. Так что при всем желании не убежишь! Да и куда бежать-то?

Раз в три дня, по команде неведомого вояки часть мин блокировалась, освобождая единственную дорогу для машины с продуктами. Иногда вместе с ней прибывали вербовщики. Их в лагере ждали, на них надеялись.

В комнату вошла Глен, тихонько остановилась за спиной. Вадиму нравилось, как она держится, и еще ему нравилось с ней молчать. Он пару раз пытался представить Николь в этой же ситуации и моментально убеждался, как ему было бы тяжело. А с Глен они понимали друг друга без слов.

– Иду, – не оборачиваясь, сказал Вадим.

– Сергей уехал…

– Я видел.

– Даже попрощаться не зашел.

– Здесь не принято.

– Знаю, – вздохнула Глен. – Он думает, мы ему завидуем…

– А мы завидуем?

– Я – нет. Это же форменное рабство!

– Всяко лучше, чем бесформенная смерть…

– Только не для меня!

– Гордая?

– А сам-то!

– Вот мы с тобой от собственной гордости и полопаемся…

– Пусть!