Закон сохранения вранья

– Кстати, – оживилась она. – Что это были за разговоры про шантаж, про деньги? «Маленькая грязная шантажистка», кажется, так вы сказали, Сергей Евгеньевич?

– Это мы, – икнул Казарюк, – мы так играем. У нас такой способ... разнообразить отношения, понимаете? Можно, мы пойдем?

– И все-таки, Сергей Евгеньевич, – весьма учтиво спросила Вероника. – Почему вы той ночью в доме отдыха не вернулись в свой номер?

Она блефовала. Потому что понятия не имела, вернулся Казарюк в номер или нет. Однако тот мгновенно попался на удочку.

– Я вообще той ночью не был в своем номере!

– Как это? – опешила Вероника.

– Понимаете, я готовил финал конкурса. Все было на мне – и реквизит, и непосредственно сами задания, и...

– Короче, Сергей Евгеньевич, – одернул его Шульговский. Вероника недовольно поглядела на него.

– Я приехал днем, раздал девочкам конверты и пошел к администратору договариваться о месте проведения конкурса, – затараторил Казарюк. – Ну, и так получилось, что мы заболтались, засиделись за полночь... – Он зыркнул на Шульговского, будто бы ожидал от него какой-то реплики. Но Шульговский промолчал.

– Администратор – женщина? – грозно спросила девица в мятой блузке, выходя из тени Тараса.

– Разве в этом дело, Маруся? – У Казарюка был жалкий вид. – В общем, я зашел в корпус уже после двух. Мечтал завалиться спать. Но, представьте себе, мой номер оказался заперт! Я вертел в замке ключ минут пять – без толку. Может быть, перепутал да взял не тот, кто его знает? Короче, в номер я не попал. Тогда я поднялся на второй этаж и попробовал достучаться до знакомых мне членов конкурсного жюри. Но они, вероятно, уже сладко спали. Что мне было делать? Я выбрался наружу и вернулся к администратору проситься на ночлег.

– Так администратор все-таки женщина? – снова вопросила Маруся уже не грозным, а ехидным тоном.

– Да! – вздернув подбородок, сказал тощий Казарюк. – Администратор – женщина.

– Так я и знала!

Маруся в сердцах швырнула на пол салфетку, которую комкала в руке, и размашистым солдатским шагом вышла из кабинета.

– Догоните ее! – жалобно попросил Казарюк и посмотрел на Рыськина. – В конце концов, вы должны компенсировать мне душевное потрясение. Для нее нужно поймать такси.

– Догоните сами!

– Я... не умею успокаивать женщин. Она вырвется от меня и пойдет пешком по темной улице...

Ося вздохнул и поглядел на Веронику. Она кивнула, и тогда только он вышел из кабинета.

– Сейчас я здесь все приберу, – сказал Казарюк, встряхиваясь, словно собака. – И тоже поеду.

– Послушайте, Сергей Евгеньевич, – обратилась к нему Вероника. – Вы должны оставить мне ваш номер телефона.

– А что за нужда?

– Я пытаюсь разобраться в том, что случилось в доме отдыха. Масса странных деталей и фактов. Возможно, у меня будут к вам вопросы.

– Вы расследуете смерть моей жены? – сопя, уточнил Тарас.

– Можно сказать и так.

– Почему я в этом не участвую?

– Насколько я понимаю, вы считаете, что в тот вечер она просто много выпила.

– Да, но... Черт побери! Я расстроен. – Тарас взъерошил волосы и шагнул к Веронике. – Могу я чем-то помочь?

– Можете. Скажите, где вы были той ночью? На деловой тусовке?

– Нет, совсем нет. На деловой тусовке вместо меня был Стас Марягин.

– Вот как? Но я же сама слышала, как вы говорили, что теперь, дескать, ваша очередь, потому что Стас ходил на прошлой неделе.

– Точно. Но когда я приехал в Москву, мне позвонила Акимова... Это наш исполнительный директор. Сказала, что ей утром ехать на встречу, а документов, которые необходимо взять с собой, нет.

– Пропали какие-то документы? – насторожилась Вероника.

– Нет, не пропали. Это я виноват. Случайно засунул их в свои бумаги и унес домой. Мне пришлось перерыть все. Перевернул квартиру вверх тормашками.

– Акимова была с вами? Это она – ваше алиби?

– Нет. Я не знаю, где она была, но она мне все время звонила. Все время! Из-за нее я чертовски нервничал и уронил стойку с видеокассетами. Стоял такой грохот! У меня внизу соседка, мерзкая тетка Варвара Никитична. Любопытная и жутко склочная. Она мне ничего не спускает! Я думал: уж в два часа ночи она не придет интересоваться, что у меня упало и не грозит ли ей обрушение потолка. Представьте себе, пришла!

– И она может подтвердить, что в два часа ночи вы были дома?

– Конечно, подтвердит, куда она денется? Если к ней придут из милиции, я буду только рад. Такая маленькая соседская месть.

– Я не из милиции.

– Я знаю. Но ведь не собираетесь вы копаться во всем этом в одиночку? Если у вас есть подозрения относительно смерти Нелли...

– Милиция не разделяет моих подозрений. Например, когда я описала им Сергея Евгеньевича, они заявили, что он – плод моего воображения.

– Я, пожалуй, пойду, – проблеял из угла Казарюк. – У меня завтра множество дел. Нужно хорошенько выспаться...

Он прошмыгнул мимо Шульговского, глубоко втянув голову в плечи. Вероятно, боялся, что тот остановит его и скажет, что он уже никакой не «и.о.». Вероника была больше чем уверена, что именно Тарас раздает теперь должности в журнале.

– Господи, где же Ося? – обеспокоенно пробормотала Вероника.

– Кто такой Ося? – тут же вскинулся Тарас.