Закон стаи

Конечно, первое подозрение Виолетты Павловны в пропаже Кляксы пало на Михаила Петровича Пантова, который все последнее время не спускал с девчонки похотливых глаз. Виолетта Павловна ревниво фиксировала каждое утро автомобиль с водителем, галантно вручающим Марутаевой охапки роз. А потому через некоторое время с помощью Евнуха приняла меры и с этим «злом» покончила. Но она голову дала бы на отсечение — Пантов не оставит девушку в покое. Удивлению ее не было предела, когда верный Евнух, несколько дней не спускавший глаз с депутата, доложил ей, что Пантов к похищению Кляксы не имеет никакого отношения. Все эти дни, пока его не поколотили марфинские избиратели, он находился в области и только поздним вечером вернулся обратно в город.

Виолетта Павловна совсем растерялась:

— Что будем делать, Евнух?

— Я посоветовал бы вам обратиться к Юрию Агейко, — ответил он. — Журналист что-нибудь придумает. А я, если надо, ему помогу.

— Агейко? — задумавшись, произнесла Виолетта Павловна. — А что, это мысль… Светлая у тебя голова, Евнух. Как говорят, услуга за услугу. В свое время мы помогли ему, так пусть и он теперь вернет должок. Впрочем, у меня есть для него еще один подарочек.

Петяева поднялась с дивана, подошла к шкафу и с трудом вытащила тяжелую коробку.

— Вот. Отвезешь журналисту.

— Что это? — не удержался невозмутимый телохранитель.

Директриса открыла коробку, достала несколько листочков и, не скрывая злорадства, ответила:

— Смерть Михаила Петровича. Это липовые подписные анкеты для сбора голосов избирателей в пользу кандидата в депутаты. Мой бывший ухажер прислал мне этот ящичек еще месяц назад с просьбой, чтобы я собрала подписи среди своих клиентов, пока он наслаждался жизнью в Париже.

7

Агейко с интересом разглядывал подписные анкеты.

— Ну и жулик! — выдохнул он через минуту и вопросительно посмотрел на Евнуха: — А чего это твоя хозяйка вдруг так расщедрилась и решила сдать Пантова?

Евнух пожал плечами:

— От любви до ненависти один шаг.

— Она его любила?

— Кажется, любила. До тех пор, пока не закрутил, прямо у нее на глазах, любовь сначала со всеми ее подругами, а затем и с клиентками.

Агейко бросил анкеты обратно в ящик.

— Сам себе на причинное место наступил, — подвел он итог похождениям депутата, взял ящик, швырнул его в угол редакционного кабинета и пнул ногой. — К сожалению, публиковать материал о наглом мошенничестве кандидата в депутаты уже поздно. Завтра — выборы. Вся пропаганда в прессе запрещена — как за, так и против. Так что и на этот раз Пантову удастся выйти сухим из воды. Тем более анкеты не заполнены и аферист может всегда сказать, что его хотели оклеветать.

— Но ведь можно отыскать и заполненные анкеты.

— Проверять паспортные данные избирателей — дело избиркома. Но после выборов мы внесем и свою лепту.

Пнув еще раз ящик ногой, Агейко плюхнулся в кресло.

— Могу угостить пивом. А ты в это время расскажешь мне истинную причину своего прихода.

Евнух отрицательно замотал головой.

— Терпеть не могу пиво. С войны стал уважать только крепкие напитки.

— Тогда рассказывай, зачем пришел. Я ведь не совсем еще дурак, чтобы поверить…

— Клякса неожиданно исчезла. Помнишь, мы с тобой о ней уже говорили.

— Неужели Петяеву так беспокоит пропажа проститутки?

— У Петяевой к ней совершенно другой интерес… — Евнух долго молчал и наконец решился: — Я тебя прошу о помощи. Может быть, дать ее фотографию в газете?

— Может быть, — вытащив сигарету из пачки, задумчиво ответил Агейко. — Дадим повод для пересудов клиентам, которых она обслуживала. А потом, чего доброго, кто-нибудь из самых гнусных и подлых обратится в милицию и расскажет, где и кем она работала. Тебе это нужно?

— Я об этом не подумал…

— А где француз? Они ведь с ним обручились?

— Три дня назад отбыл в Париж. Я узнавал — он улетел один.

— Она была с ним накануне?

— По крайней мере, в ночь перед отлетом Клякса в заведении Петяевой не ночевала.

— А тебе не кажется странным: улетает Кантона — и сразу же исчезает Клякса?

— Ты думаешь, что между ними что-то произошло?

— А почему бы и нет?

— Я был уверен, что Пьер Кантона питает к Светке только искренние чувства. Клякса даже показывала мне обручальное кольцо, которое он ей подарил накануне отъезда. И хвалилась, что когда он вернется в город, они сразу же обвенчаются.

— А если ему кто-то накапал о ее прошлом? Мужик впал в бешенство? Когда он улетел?

— Три дня назад, я уже сказал.

Агейко резко поднялся:

— Поехали в аэропорт. Может, там удастся что-нибудь прояснить. Ведь наверняка она его провожала…

Им повезло. Работница аэропорта, которая в тот день занималась регистрацией билетов на московский рейс, сразу поняла, чего от нее хотят. Да, она помнила элегантного француза, а рядом с ним была какая-то черноволосая девушка. Но на этом воспоминания закончились. Регистраторша вдруг замкнулась и попросила, чтобы ей не мешали работать. Сколько не пытал Агейко регистраторшу, все его усилия нарывались на полный отчуждения, холодный взгляд служащей. Было ясно, что в здании аэропорта что-то произошло.

Журналист взял Евнуха под руку, и они отошли от регистрационной стойки.