Закон сталкера

Рядом с молящимися лежали расчлененные трупы в разной стадии разложения. Вернее, то, что от них осталось. Кости, обрывки кишок, лоскуты кожи. Только мяса не было. Его съели остальные фанатики, чтобы молиться дальше не отходя от своей святыни. И впереди всех, ближе всех к мертвому Монументу, стоял коленопреклоненный человек в древнем экзоскелете самого первого поколения. Даже если б он захотел, то не смог бы снять свои бронедоспехи, зияющие ржавыми дырами, сквозь которые проглядывала черная, гангренозная плоть.

Я знал этого… человека ли? Нет, главаря фанатиков Монумента сложно было назвать человеком. Кошмарное порождение зараженных земель, один из первых сталкеров, добравшихся до самой знаменитой аномалии Зоны. Которая исполнила его желание. Какое? Да кто ж его знает. Только вот с тех пор экзоскелет и тело Перевозчика стали одним целым, а сам он навеки остался сторожить Машину Желаний. Вместе с теми, кто пришел позже – и тоже остался…

Когда-то Перевозчик умел ментально видеть всю Зону, силой мысли управлять членами своей группировки. Однажды я, общаясь с ним таким образом, даже смог договориться и отвести от своих товарищей неминуемую гибель.

Сейчас же вся его поза говорила о том, что легендарный предводитель «монументовцев» сломлен. Так, униженно согнувшись в три погибели, молятся те, кто точно знает, что их божество мертво и никогда не вернется к жизни. Просто им нужна надежда, и они надолго застывают, скорчившись возле своих идолов. Зная. Но все же надеясь. Потому, что ничего иного им просто не остается. Нет у них ничего другого в жизни. И ради этой несбыточной надежды они готовы умереть сами… и, конечно, убивать других. Когда на одной чаше весов лежит вера, а на другой чужая жизнь, первое всегда перевешивает.

– Молитва окончена, – раздался глухой, надтреснутый голос вожака фанатиков. Его фигура, обращенная лицом к Монументу, медленно разо-гнулась. Шевельнулась правая рука, выпрямилась, и медленно двинулась назад, описывая полукруг, при этом голова Перевозчика оставалась повернутой к аномалии, да и ноги не изменили положения. Лишь поскрипывая металлом в повисшей тишине, словно секундная стрелка тех самых часов, двигалась рука с вытянутым указательным пальцем, неестественно выворачиваясь в ржавом суставе экзоскелета.

Описав полукруг почти в сто градусов, рука остановилась. Стальной палец указывал на одного из фанатиков, одетого в такой же бронекостюм, как у меня.

– Да будет благословенна Монументом ваша пища, – проскрипел голос Перевозчика.

Тот, на кого указал палец главаря, заметно вздрогнул, когда страшная указка остановилась на нем. Однако боец сумел сохранить самообладание. Поднявшись, он снял с лица фильтрующую маску и бросил ее на пол. После чего, откинув назад капюшон с вшитыми в него небольшими бронепластинами, подошел к Монументу. И встал на колени снова.

Двое «монументовцев» синхронно поднялись и шагнули вперед. Один взял приговоренного за волосы и с силой отогнул ему голову назад, открывая горло. Второй же зашел за спину жертвы, отработанным движение выдернул из ножен на поясе боевой нож, всадил его под ухо собрату по группировке по самую рукоять, и резанул от себя, одним движением рассекая и дыхалку, и обе сонные артерии.

Кровь направленным фонтаном хлынула на Монумент, мгновенно расплескалась по нему большой, черной, блестящей кляксой, тягуче потекла вниз, заполняя щели между склеенными кусочками святыни фанатиков…

Теперь понятно, что за темное пятно выделялось на этом мертвом надгробии. Перевозчик совсем рехнулся в своих попытках оживить Монумент, и теперь решил приносить его останкам человеческие жертвы, убивая членов группировки одного за другим. Хотя… почему рехнулся? Определенная парадоксальная логика в этом была. Умер фетиш, так теперь пусть медленно умирает группировка, которая не смогла вернуть его к жизни. Интересно, а когда будет убит и съеден последний «монументовец», хватит ли духу у Перевозчика полоснуть по горлу самого себя?

Впрочем, это вопрос философский. И, в общем-то, ответ на него мне на фиг не нужен. Сейчас надо решать конкретную задачу, а не гимнастикой для ума развлекаться. И пока «монументовцы», оттащив все еще подергивающийся труп от своей святыни, занимаются его разделкой, можно воспользоваться тем, что они отвлеклись, и попробовать провернуть то, зачем я сюда пришел.

Проверив, нормально ли сидит на лице фильтрующая маска, я вышел из-за своего укрытия, и как ни в чем не бывало направился к Монументу.

На что я рассчитывал? На эффект неожиданности. На мне была униформа группировки, и вряд ли кто-то из фанатиков немедленно начнет стрелять в своего, не выяснив предварительно, чего это он сюда приперся, и с какой радости тут разгуливает.