Закон сталкера

Мои глаза уже почти привыкли к свету, как привык к раздирающей боли мозг в районе затылка. Поэтому я сделал над собой усилие и рванулся со всех сил, надеясь скатиться с деревянной подставки, а там уж как получится. Скорее всего – пальцами в глаза говорившему, на удушающий захват его, а дальше, прикрываясь телом пленника, действовать по ситуации.

Отличный план для мозга, недавно вырубленного мощным разрядом тока. Можно сказать, обалденный план.

Но ничего у меня не вышло. Я был накрепко привязан к тому, на чем лежал, причем так, что даже пальцем пошевелить не мог, не то чтобы куда-то там скатиться.

– Хорошая попытка, сталкер, – сказал тот, кого гнусавый назвал «хозяином». – Не надоело еще бегать, прыгать, бить, стрелять, резать, грызть?

– Не надоело! – неожиданно для себя проревел я пересохшим горлом – ну прям точь-в-точь караульный нео на перекличке.

– Ну, вот и поговорили, – констатировал голос, принадлежащий… Ну конечно. Торговец. Как его? Петрович? Не, Жмотпетрович вернее будет.

Память помаленьку возвращалась в мозг, сотрясенный электричеством. Ну понятно.

Стало быть, лежу я связанным в бункере барыги, которого недавно ограбил. Интересно, что теперь будет? На ремни порежет меня? Или продаст? Второе вероятнее, ибо у любого торговца есть закон: барыш на первом месте, а всё остальное – на последнем. Хотя, возможно, лучше б прямо здесь прикончил, всяко быстрее будет. Даже боюсь представить, как долго я буду умирать в лапах «мусорщиков»…

Что-то щелкнуло, подо мной зажужжали невидимые моторы. Внезапно стол, к которому я был привязан, дернулся и начал двигаться. Моя голова поехала вверх, а ноги – вниз. Надо же, а с виду обычная деревяха на стальных ножках. Оказывается, не совсем обычная, по желанию хозяина способная становиться практически вертикально. Интересно – зачем? Чтоб удобнее было пленников на ремни резать?

В поле моего зрения степенно вплыл Жмотпетрович, за спиной которого маячили двое телохранителей в бронекостюмах и с автоматами. Не иначе, из той команды, что коварно и – чего уж скрывать – профессионально отловила меня при помощи электрошокеров.

– Да, Снайпер, оскорбил ты меня сильно, – почесывая подбородок, сказал торговец. Его тяжелый, немигающий взгляд не сулил ничего хорошего.

– Знаю, – хрипло произнес я. – Такое не прощают… И что в благородство ты играть не любишь, я тоже в курсе.

Что ж, легендарный торгаш был в своем праве. И если б он сейчас кивнул своим телохранителям-автоматчикам, державшим меня на прицеле, и те хором нажали на спусковые крючки своих АК, я бы не имел к Жмотпетровичу никаких претензий.

Я закашлялся. Горло просто раздирало от су-хости.

– Дай ему воды, – кивнул торговец.

Ни слова не говоря, один из телохранителей забросил автомат за спину и приблизился ко мне, на ходу отстегивая флягу с пояса. При этом второй вскинул автомат, целясь мне в голову. Понятно. Дёрг вправо – дёрг влево – попытка побега, шмыг носом – провокация. И хрен его знает, что из вышеперечисленного телак Жмотпетровича сочтет поводом для того, чтобы вышибить мне мозги. Ладно, провоцировать не буду. Если решили напоить, значит, по беспределу валить не собираются. Скорее всего.

Телохранитель поднес горлышко к моим губам. Вода пахла резиновой пробкой и алюминиевой окисью от фляги. Но сейчас она показалась мне самым вкусным напитком, который я когда-либо пил в жизни.

Влив в меня почти всю флягу, телак шагнул назад, пристегнул ее обратно, и вернул автомат в исходное положение – стволом в меня. Блин, ну и выучка. Роботы и нелюди. А может и роботы. Не исключено, что Жмотперович расщедрился на кибов. Вполне вероятно. Безопасность превыше всего.

– Это верно, простить я тебя не могу, – продолжая сверлить меня своими рыбьими глазами, протянул торговец. – Даром – никак. Правда, прощение ты можешь купить.

– Как? – усмехнулся я. – Денег у меня нет. Консервных банок для тебя гору насобирать?

– Ценю твою шутку юмора, – хмыкнул Жмотпетрович. – Но сейчас тебе станет не до смеха.

С этими словами он нажал потайную кнопку у себя под столом – с некоторых пор я хорошо знал про пульт, спрятанный там. Правда, назначение большинства кнопок оставалось для меня загадкой.

Загудел скрытый мотор, и в сторону отъехал значительный кусок стены, открывший большую витрину. Одну половину этой витрины занимали редкие артефакты немалой цены. А вторая была буквально завалена черными коробками, пачками каких-то фотографий, плакатами – и книгами в знакомой черной обложке.

– Что это? – не понял я.

– Это хороший товар, сталкер, – сказал торговец, подходя к витрине и доставая из ближайшей коробки зажигалку… очень похожую на ту, что наверно еще лежала в моем нагрудном кармане, если ее кибы не спёрли. – Узнаешь?

Он поднес зажигалку почти что к самому моему носу.

Ого! На золотистой поверхности красовалась гравировка. Надпись «Кремль 2222», крылатый знак радиационной опасности, а под ними – текст.

– Если пойду я долиною смертной тени, то не убоюсь я зла, – прочитал я. – Потому, что я и есть самое страшное зло в этой долине. Не понял.