Закон-тайга

— Ну и я мальчик порядочный, — нашелся старший лейтенант Вася, продолжая сдирать с нее через голову юбку.

— Я не могу так просто, с первым встречным, — вздохнула Наташа, деловито расстегивая толстый, как броня тяжелого танка, лифчик.

— Так и я не могу с каждой встречной, — в тон ей сказал старший лейтенант, путаясь в длинных, почти до колена, трусах, — да уж больно вы красивы…

Дальнейшее повергло старлея в шок — Наташа призналась, что она еще девственница.

— Как?! — воскликнул насмерть пораженный старлей. — Не может быть!

— Да, я же говорила, что девушка порядочная, — невозмутимо напомнила она.

— Вот так наступает резкая импотенция, — пробормотал любвеобильный офицер. — Ммугу…

— Но я все равно сделаю тебе очень хорошо, — с большей поспешностью, чем требовалось, заверила она и облизала пересохшие губы…

* * *

Наверное, старший лейтенант уже триста раз пожалел о том, что связался с этой дурой.

Удовлетворив его естественное плотское чувство, глупая медсестра взахлеб принялась рассказывать, какая она порядочная, как будет любить будущего мужа и как будет его ждать.

— А возьми меня в жены, а? — с подкупающей откровенностью неожиданно предложила она. — Ну, хозяйство заведем, как у нормальных людей… Хозяином будешь…

Старший лейтенант, как-то странно посмотрев на эту идиотку, быстро засобирался — даже ширинку застегнул не на те пуговицы.

— Вася, да куда же ты от меня? — забеспокоилась Наташа.

— В караул пора, — озабоченно сообщил офицер.

— А как же хозяйство?

— Мое — на месте, слава Богу, — старлей наконец-то заметил не по-уставному застегнутую ширинку и быстро исправил положение.

— Вася, да куда же ты? — почти патетически выдохнула из себя брошенная, но кавалер уже не слышал ее — он мгновенно исчез за дверью.

Наташа, печально накинув на голые плечи халатик, уселась за стол в позе роденовского мыслителя и произнесла прочувственно:

— Да, все они, мужчины, кобеля шалые, подлецы… Одного от нас, бедных, хотят… А как добьются своего — ничем не удержать…

И горько-горько заплакала.

* * *

За окном давно стемнело, рабочий день кончился, и девушки засобирались.

Выйдя из теплого помещения медпункта на пятидесятиградусный мороз, подруги ускорили шаг, чтобы побыстрее миновать темные улицы.

— А пойдем к тебе в общежитие, — неожиданно предложила Таня; несмотря на печаль, сердцу невесты было не чуждо сочувствие, и, заметив уныние подруги, она решила поддержать ее.

— А твой часом не заругает, что ты не домой, а ко мне пошла? — на всякий случай спросила Наташа, зная суровый нрав Каратаева; о недавнем провале и своих слезах она уже забыла.

— Да нет, ничего страшного, — успокоила подруга, — он ушел в тайгу; как услышал по телевизору объявление про беглых уголовников и тигра-людоеда, сразу собрался и даже меня бросил…

— Можно подумать, без него не справятся, — не удержалась от ехидничества завистливая Наташа.

На жениха подруги она поглядывала давно. Поначалу даже строила какие-то планы относительно себя и Михаила. Приметив в поселке этого красавца мужчину, предприимчивая девушка в мыслях уже женила его на себе и строила естественные, с ее точки зрения, планы насчет будущей семейной жизни: куры, уточки, кабанчик, телочка в сарае… На пышную свадьбу в Борзне — ее родном местечке на северной Украине — съехались бы все родственники, пришли односельчане от мала до велика. Папа преподнес бы зятю крутой подарок — «Жигули» ("копейку" семьдесят второго года выпуска). Все бы ахали и завидовали. Гордая молодая, взяв красавца мужа под руку, пошла бы к сельсовету…

Но планы ее разбились о стену непонимания при первом же знакомстве. Почувствовав, что она не во вкусе Михаила, девушка приложила максимум усилий для соблазнения предмета вожделения. Увы! — все усилия оказались тщетными: спецназовец, влюбленный в ее подругу, не обращал на нее никакого внимания. В медсестре заиграло чисто спортивное честолюбие, и она уже хотела выложить свой козырный туз в этой авантюрной игре — намекнуть ослепительному жениху о девственности, столь дефицитной в этих суровых краях. Но даже это сообщение натолкнулось на такой холод равнодушия и непонимания, что несчастная сразу же растеряла весь свой пыл и сникла, как нежный южный цветок на суровом таежном морозе.

Такого женщины не прощают; покинутая мысленно поклялась отомстить. А уж если женщина решает отомстить, то возмездие будет безжалостным.

Когда до общежития оставалось не более пятнадцати минут, Мирончук как бы невзначай обронила:

— А ты уверена, что он в тайгу пошел?

Таня замедлила шаг:

— Ну да…

— А может быть… — глубокомысленно начала лучшая подруга и тут же осеклась; впрочем, она могла бы и не продолжать.

— Да что ты, Наташка, в самом деле! — возмутилась Дробязко. — Да ты…

Мирончук не дала ей договорить:

— Все мужики такие… Ты ему… ну, того… еще не давала?..

— Наташа, как тебе не стыдно! — Даже несмотря на ночную темень, было заметно, что щеки невесты зарделись. — Я ведь… У нас с Мишей все совсем по-другому.

— Да все они одинаковы… — с деланным равнодушием махнула рукой подруга, поднаторевшая в отношениях с подлецами.