Закон Талиона

Анатолий Капралов с самого утра психовал, вёл машину неровно, разгоняясь без при-чины, притормаживая без повода. Страшно хотелось выпить. Периодами желание станови-лось настолько сильным, что, казалось, будто суставы чьим-то чёрным наговором превра-щаются в текучий воск, желудок стягивался болезненными спазмами, пальцы слабели и дрожали от нетерпения. Вчера ещё кое-как справлялся, а с утра придавило. Он понимал, что с первого же стакана уйдёт в запой, что после четырёх-пятидневной пьянки неминуемо при-хватит ужасающее похмелье с желчным, выворачивающим блёвом, с сердечной одышкой, с изматывающим полубредом и страшной головной болью. Понимал, но ничего не мог с собой поделать.

Вчера к вечеру, когда Шефчук уже исчез в неизвестном направлении, фасовочная ма-шина, съев последний замес и выплюнув последние таблетки, замерла в ожидании очередного сырья. Когда-то оно появится? Можно спокойно брать у Аншефа отгулы. Собственно, на завод он для того и подался. Ну, ещё аванс получить и на обратном пути затариться. Маша ушла на работу до вечера, Серёжка выгуливается, ловит убегающие летние дни, дома пусто, и это облегчает, поскольку первый стакан предпочтительнее выцедить подальше от укоризненных взглядов жены и сына. Анатолий ёжился от таких взглядов, но не пить уже не мог. Он, обожая своих близких, надеялся, что они платят ему тем же. Дома он был умным, добрым и широким, и всё же грязная работа, грязные деньги, вынужденная двойная жизнь, постепенно подтачивали его психику, превращая некогда уверенного в себе мужика в амёбу. Он плотно сидел на крючке, находя забвение в водочной бутылке. Будь проклят тот день!

На заводском дворе было пустынно. В смысле, оборудование оставалось на своих мес-тах, а вот рабочие отсутствовали. Видимо, легальное сырьё тоже закончилось, и персонал выведен в технологический отпуск. Только охранники в караулке. Лишь бы Аншеф оказался на месте.

Аншеф оказался. Один на всю контору.

— А, Унтер, проходи, — будто бы даже обрадовался он, — я как раз хотел тебя пригласить.

— Тут я, — умильно выдавил Капралов, грузно усаживаясь в кресло для посетителей и размышляя, как подступиться к теме отгулов.

Однако хозяин кабинета сам решил выступить в роли доброго волшебника.

— Слышь, Толян, — с глазу на глаз Аншеф по сей день разыгрывал некоторое подобие простецких отношений, — тебе отпуск положен. Полуфабрикат появится не скоро, так что, гуляй. Получи отпускные.

Он выложил на стол банковскую упаковку тысячных. Желудок Капралова затрепетал от предвкушения.

— Спасибо. Я как раз…

— Не тяни, — небрежно перебил Шефчук, — отправляйся. У меня работы, во!

Капралов, суетливо раскрыв бумажник, попытался затолкать в него толстую пачку, но, уразумев, что кошель на такую стопу бумаги не рассчитан, потянул упаковку назад. На стол спланировала чужая визитная карточка. Картонка с Триколором в правом верхнем уголке мягко улеглась прямо перед носом Анатолия Демидовича Шефчука. Глаза Аншефа пробе-жали по строчкам.

— Ого, откуда у рядового инженера такие визитки?

Капралов, не сразу сообразив, о чём речь, замялся. Какие пустяки! Его мысли витали далеко, причём здесь какая-то картонка? Ему было стыдно за свою суетливость, за неловкие глуповатые движения, но дрожь в пальцах не унималась, и он прятал глаза.

— Да, знаешь, — промямлил он, — Серёжка мой от какого-то мужика получил…по слу-чаю. Да, ерунда это…

— По случаю? — Шефчук ткнул в карточку пальцем и почти слово в слово повторил вче-рашние слова Анатолия Капралова. — Что-то не припомню такого визита.

— Вот и я думаю, — пожал плечами подчинённый, — откуда она у Сергея? Я сам её только вчера увидел.

— Ага. Ладно, топай. Мне работать надо. Свидимся.

— Свидимся, — униженно проблеял такой массивный, за прошедшие десять лет, поря-дочно раздобревший Капралов. Алчущий и немного растерянный, выглядел он до неприли-чия жалким.

Аншеф презрительно смотрел на обтянутую пиджаком, широкую спину бывшего дру-га.

Спился, гад. Себя не контролирует. Слабак. Не работник. Опасен. А про визитку врёт, глаза прячет, юлит, темнит. Надо будет доложить.

Забытая визитка осталась лежать на столе, словно приклеенная. Шефчук, подцепив ногтём светлый квадратик, задумчиво повертел его так и сяк и, в конце концов, пристроил вертикально между бронзовыми завитушками массивной настольной лампы, исполненной "под старину". Он не догадывался, что деятельность СОТОФ давно раздражала Хозяина, поэтому с докладом не поспешил, углубившись в текущие бумажные дела.