Закон Тьмы

Мною тут же завладел какой-то монстр. И сейчас я был ему только рад. Все оказалось гораздо хуже. Ладно бы еще, если эта тварь, называвшая себя мамой, изменила бы просто с другим. Но с таким отродьем, готовым ради сохранения своей шкуры калечить невинных детей? Похоже, ей вообще было все равно.

Не ответив ублюдку ни слова, я с потяжелевшим дыханием в груди побежал к разбитой двери. Подобрал с пола самый удобный осколок стекла и тут же помчался обратно, не задумываясь о последствиях.

Мужлан ошалело попятился назад, но наткнувшись на кресло, перешел в ответную атаку, попытавшись выхватить у меня осколок. Недавний бой в академии неслабо так разогрел меня, и я уже придумал новые техники ведения боя, чем живо воспользовался против настоящего врага. Сделав вид, что замахиваюсь левой рукой с осколком, я тут же перекинул его в правую, ведущую руку и вонзил обезьяне осколок прямо в бедро. Вошел он тяжело, во мне было не так много сил, но подонку хватило и этого. Тот заорал и влепил мне жесткую пощечину, опрокинув набок. Сам же снова попятился, но вдруг, ощутив прилив боли, прорычал и тоже грохнулся на пол.

— Что, не нравится? Это тебе не угрозы одиннадцатилетнему ребенку и не совращение его мамы! — невзирая на горящую от его удара щеку и обнаружив, что все еще держу в руке осколок, я напролом пополз к его телу. И с бешеными глазами вонзил острие в ту же ногу, с неожиданным наслаждением услыхав очередной крик боли.

Тут же раздался до смерти пугающий крик мамы, а за ним последовало и отталкивание меня назад. Приземлившись на спину, я облокотился и внимательно вгляделся в лица обоих прелюбодеев. На них царил самый настоящий страх. Оба смотрели то на меня, то друг на друга. И несмотря на дрожание рук и не успокаивающееся волнение, я растянул уголки рта.

Мама в ужасе. Больше она изменять не посмеет. Ну а этот мужик впредь даже и не подумает кому-нибудь угрожать или соблазнять чужую жену. Я невольно нашел способ, который изменил двух ужасных людей. Разобрался с ситуацией сам, рискуя своим здоровьем. Папа будет мною гордиться…

«Он будет мною гордиться…»

— Ты прощаешь ее?! — не поверив в первые сказанные слова отца после его прихода спустя несколько часов, прокричал я эти слова: — Ты с ума сошел?!

Отец атаковал меня осуждающим взглядом, будто я был в чем-то виноват. Увел плачущую виновницу торжества в другую комнату. И спокойно вернулся ко мне, предложив сесть за стол. Плюхнувшись туда, я скрестил руки на груди и приготовился слушать, что же он такого мог мне сказать. Какова же причина прощения этой блудницы.

— Флэйд… Твоя мама, она… Непростой человек. Но я люблю ее. И она меня еще больше. Даже если увиденное тобою говорило об обратном… Мама совершила ошибку, ужасную ошибку, но виноват в этом только я…

— Чего?! При чем здесь ты вообще? Как она могла так поступить с нами? Да забудь про нас, как она могла вообще сблизиться с этим вонючим и подлым мужиком?! Он угрожал мне и моим друзьям!

Отец опустил глаза, обреченно выдохнул и вновь посмотрел на меня.

— Такова натура людей, малыш. Особенно женщин. Никому, порой даже им самим, неизвестно, что они могут случайно учудить. Я работаю целыми днями и времени на вас у меня точно нет. Я…

— Ну и что? Я пошел искать себе нового папу после этого? Так почему она так поступает? Я думал, что взрослые наоборот, должны сдерживать свои инстинкты и в первую очередь думать. А оказалось, я в разы умнее вас всех!

— Опустим твою неиссякаемую скромность и вернемся к теме. Повторю, мама совершила ужасную ошибку и будет жалеть о ней всю жизнь. В наших силах только помочь ей. Простить ее. А если гордость не позволяет, то ты все равно сделаешь это, потому что я так сказал. Не хватало мне публичных проблем еще и от семьи.

Если после слов волосатого мужлана я опешил, то сейчас и вовсе был готов лезть на стену и биться о нее головой. А вдобавок также проткнуть себе уши осколками. Дабы не слышать более этого бреда. Встав из-за стола, я отошел на несколько метров и резко повернулся к тому, кто всего за одно неправильное и безумное решение опустился в моих глазах навсегда.

— Не ты ли учил меня приличию с самого раннего юношества? Не ты ли там убеждал меня, что предателям нет прощения? Что таких извергов нельзя оставлять безнаказанными?

Вместо вразумительного объяснения этот глупец ответил банальной заготовкой:

— Ты, конечно, взрослеешь раньше, чем твои сверстники. Но все еще остаешься ребенком. Все куда сложнее. И пока, а может и вообще никогда, ты не разберешься во всем этом. Так что рекомендую слушать того, кто имеет за собой караван жизненного опыта.

— Знаешь, что… Пошел ты, терпеливый идиот, — впервые выступил я против отца с таким заявлением, но почему-то у меня не вспотели даже ладошки. — И пошла твоя изменщица, которую я не назову больше мамой. Можете жить в своем прощающем и развратном мире. До самой следующей ее измены. Хотя зная теперь тебя, все это продолжится и дальше. А я отказываюсь быть частью этого.