Закон Тьмы

Ни теряя ни секунды, Дайлер схватил мою левую перевязанную ладонь и собрался сделать что-то ужасное. Первым делом я подумал о намерениях надавить на пострадавшие два дня назад ногти, но истинное намерение оказалось куда мерзостнее. Уже знакомое кольцо холодного железа скрепило мою кожу в том месте, где заканчивалась пластина предплечья и должна была начинаться толстая латная перчатка. Другой конец наручников уже заранее был скреплен на его запястье.

— Теперь треклятое выживание! — с бешено забившимся сердцем рыкнул я, ударив из положения лежа свободным кулаком в его скулу. Однако сколько бы я не бил по этой дурной голове, вбитые каким-то неведомым образом туда убеждения и намерения похоже никогда не выйдут наружу. Он не остановится ни перед чем, лишь бы победить своих преступников. И учитывая, что я был первым в этом списке, оставлять такого одержимого врага в живых было крайне опасно.

Но зато, не стыдно признать, весьма любопытно и захватывающе временами.

Нанеся еще один дезориентирующий удар костяшками, ведь первый он почти не ощутил, я оторвался от земли и навалился на детектива, подгоняемый наручником за опрокидывающимся телом. Когда нас связывало желание обыграть друг друга, было интересно. Но когда нас вновь связало что-то и в физическом смысле, совсем как на башнях, все перешло на какой-то новый уровень взаимоотношений. И если бы не очередная угроза моему благополучию, я бы может и всплакнул от счастья. Заклятых врагов всей жизни я искал очень давно. Что-то особенное было в этом всем: вечное противостояние, раздумывание друг о друге, стычки, перепалки, диалоги.

«Возможно командиры Тьмы впечатлят еще сильнее. Но пока я в полной мере сыт и этим неугомонным парнем».

Я обрушивал новую череду ударов правой рукой уже с более удобного положения, над Дайлером. И с каждым из них я выплескивал не только желание вырубить его и не только финальное доказательство своего превосходства и правоты. Но и ту страсть, с которой не сравнится ни одно убийство блудницы.

И за то время, пока я делал это, противник умудрился не глядя схватить незанятой левой рукой свое оружие неподалеку, оказавшийся то ли случайно, то ли по его плану рядом, и плеснуть меня им по шее. Кожа в секунду ошпарилась, заставив меня с диким вскриком остановить все действия, а шея каким-то образом обмоталась несколькими витками кнута. Дайлер, блеснув кровью и вздутиями избитого лица на солнце, повторил трюк змеиного оружия, извившись и вывернув из-под меня свою ногу. Затем надавил освободившимся коленом мне на грудь и прижал кожаную рукоятку проклятого кнута уже к своей, начав тянуть на себя изо всех сил.

Кровь моментально прилила к глазам, а вены на лбу вздулись до ощутимых размеров. Радостные впечатления от происходящего улетучились со скоростью исчезновения уверенности в победе. Момент отключения сознания из строя близился с каждым ударом сердца, отдающим непривычно громким и болезненным толчком крови в висках. Нужно было срочно что-то делать, иначе проснуться мне в желтом балахоне на дне этой подземной дыры и ожидать следующего вызволения Тьмой, к которому Дайлер уже будет готов. Когда я уже так близко. Когда я уже выполз из ямы, но настолько увлекся вскарабкиванием, что захотел повторить последние десять метров, да еще и утяжелив себя грузом этого безумца.

Одна мысль судорожно сменяла другую. То же и с неуспешными попытками. Я не мог ни приблизиться к месту удержания кнута, чтобы избавиться от губительного натяжения, ни дотянуться до его глаз, чтобы выдавить их, ни забраться в ядовитый мешок за спиной, ни вырвать кнут из его лап, хоть и тянул правой рукой под его коленом на себя изо всех сил. Левая же просто мечтала присоединиться, но из-за проклятых наручников сбоку происходила другая борьба — с его правой, оттягивающей ее в сторону. Ноги задействовать было невозможно — я находился в неудобном положении, и для их подключения к бою пришлось бы оттянуться обратно, что еще сильнее сдавило бы мою шею. Хоть какой-нибудь ущерб противнику я мог нанести только в области его защищенного пластинами бедра, что твердо разделяло наши тела как столб разделял пол и потолок. Отцепить или размотать этот чертов кнут также не вышло — он уже впился в шею достаточно глубоко.

Не осталось никаких шансов. Дайлер превзошел меня в итоге. Он победил…

— «Изувер».

Жуткий и протяжный, но в то же время совершенный, как внутренний голос любого человека, этот незнакомый зов донесся откуда изнутри меня. Или со стороны, но очень близко, будто говорящий держал свои рты прямо над моими ушами. Этого ощущения не описать.

Едва я свел явление на шалости разума от внепланового прилива крови и помутнения, как вдруг сквозь выступающую перед глазами черную пелену разглядел озадаченное лицо Дайлера. Либо мы с ним сошли с ума одновременно, либо кто-то и вправду обратился к нам обоим той самой телепатией из сказок. И если это был второй вариант, то даже с почти уже взорванной по ощущениям головой и засыпающим мозгом я догадывался, кто именно.

— «Довольно с вас жалких битв».