Закон трех отрицаний

– Значит, все-таки нашелся мужчина, который сумел влюбить ее в себя?

– Да бог с вами, надо знать Аниту, чтобы все понимать так, как оно есть на самом деле! – рассмеялся Волков. – Вы помните, что было пятнадцать лет назад? Как мы жили в восемьдесят седьмом году?

Коля помнил. Даже очень хорошо. Многочасовые очереди за мясом, обувью и импортной косметикой. Главное слово в лексиконе – «достать». Вечная проблема сахара, который скупается на самогон. Жалкие ростки частного предпринимательства, выбрасывающего изголодавшемуся и износившемуся населению кустарные дерьмовые тряпочки, хотя бы своей яркой расцветкой выгодно отличающиеся от того, что можно купить в магазине. За границу можно поехать только по службе или если очень повезет и прорвешься сквозь профкомовско-парткомовско-райкомовский отбор. Фирменный кожаный – не из заменителя, а настоящий – пиджак был признаком допущенности к элите или хотя бы к источнику импортных товаров. Видеомагнитофоны – большая редкость, кассет в открытой продаже не было, их друг у друга переписывали. Короче, весело было жить.

– И представьте себе молодого красивого мужика, с ног до головы упакованного в такие шмотки, что глаза слепнут. Мужика, который постоянно выезжает за границу на протяжении примерно десяти лет, потому что всегда были какие-то совместные съемки то с чехами, то с немцами, то с кубинцами, а то и с французами. У нас ведь как было? В первый раз поехал в загранкомандировку, показал себя там с хорошей стороны, не напивался, шмотки для спекуляции не скупал, советский строй не хаял – все, ты в обойме, в следующий раз опять поедешь. Дал слабину – из обоймы выпал, больше не поедешь. Анитин дружок, видно, как попал в обойму, так из нее и не выпадал. Да и спортсмен он хороший, я думаю. И профессия такая… экзотическая, я бы сказал. Редкая профессия. С одной стороны, вроде бы кино, а это всегда притягательно, с другой стороны – риск, порой смертельный, с третьей – поездки за границу, это тоже определенного шарма прибавляет. У такой женщины, как Анита, мог быть только необыкновенный мужчина. Вот она себе такого и выбрала. Кстати, вы не знаете, они до сих пор вместе или расстались?

– Вместе, – кивнул Коля.

– Значит, привыкла, – констатировал Волков. – Сейчас-то шмотками и загранпоездками никого не удивишь, так что каскадер всю свою необыкновенность утратил. Я, признаться, думал, что Анита его бросит и выберет себе что-нибудь более соответствующее. Я ее уже лет пять не видел, с тех пор, как лабораторию, где она работала, сократили. Мне говорили, она на какие-то курсы пошла, новую профессию освоила.

– Анита Станиславовна теперь на фирме работает, системным администратором, – проинформировал Селуянов. – Я вот о чем хотел вас спросить. Правильно ли я понял, что Анита Станиславовна очень обиделась на мать за то, что она променяла отца на слесаря, и на отца за то, что он променял ее саму на нового ребенка? Это действительно так?

– Это действительно было так. Я подчеркиваю: было. В тот период, когда мы с ней были вместе и когда нам было на двадцать и даже двадцать пять лет меньше, чем сейчас. Что происходит в наши дни, мне неизвестно.

– Да-да, конечно. Мы сейчас говорим о том, что было двадцать пять лет назад. Можно ли из этого сделать вывод, что сестру, которую родила ее мать, и брата, который родился у ее отца, она тоже не любила?

– Ни капельки, – без колебаний подтвердил Волков. – Анита не испытывала к ним ничего, кроме злости и ревности.

– Видите ли, после смерти отца Анита Станиславовна очень сблизилась и с братом, и с сестрой. Они теперь стали закадычными друзьями. И в семье матери она бывает регулярно, то есть вроде бы простила ее. Как вы можете это прокомментировать?

– Неужели? – Волков неподдельно удивился. – Как странно. Это на нее совсем не похоже. Впрочем, это не похоже на ту Аниту, которую я знал когда-то. С годами она могла стать мягче и мудрее. И даже наверняка стала. Но я могу дать вам и другую интерпретацию. Это примирение и воссоединение семьи – просто очередной вынужденный шаг. Вот в это я скорее поверю. Кем, вы сказали, она работает?

– Системным администратором.

– Прелестно! Достойное место для доктора наук! Вам это ни о чем не говорит?

– По-моему, вы несправедливы, – возразил Коля. – Ее же сократили, то есть выгнали с работы. Науку повсюду сокращали, и огромное количество докторов наук осталось без работы. Им ведь нужно на что-то жить. Им нужно где-то зарабатывать на кусок хлеба.