Закон трех отрицаний

Настя, мысленно упоминая фамилию Кабалкиной, все не могла понять, почему ей делается смешно, почему она не может всерьез отнестись к мысли о том, что эта женщина, мать двоих маленьких детей, может оказаться преступницей. И вдруг до нее дошло: ну конечно, университет, курс гражданского права, толстый сборник «Гражданское законодательство», составитель – Кабалкин. Эта книга была для нее самым страшным воспоминанием о всех пяти годах обучения. И хотя преподаватель, который вел у них в группе семинары по гражданскому праву, постоянно повторял: «Вам не нужно знать наизусть все, что здесь написано, вы должны только точно представлять себе, в каком разделе искать ответ на любой вопрос», все равно полторы тысячи страниц текста, набранного петитом, внушали ей священный трепет, граничащий с ужасом. Это невозможно не то что выучить, это не под силу даже просто прочитать один раз. На это уйдет целая жизнь. Само слово «Кабалкин» было среди Настиных сокурсников символом чего-то невозможного, без чего и обойтись нельзя (а как же, на семинаре-то спрашивают, и контрольную без него не напишешь, и к экзамену не подготовишься), и к чему даже не прикоснешься без содрогания.

Да, не смешно… То есть вспомнить-то смешно, а вот Любовь Григорьевна Кабалкина может оказаться самой настоящей преступницей, жестокой, предусмотрительной и изощренной. Такую нахрапом не возьмешь, здесь нужна тщательная подготовка. Ну что же Зарубин-то не звонит?! Паршивец. Как ничего не получается, так по два раза в день «Настя Пална» да «Настя Пална», а как свет забрезжил, так все сам. Самостоятельный. И Колька Селуянов тоже хорош, мог бы хоть пару слов сказать, что там у него вырисовывается с этой Кабалкиной, помог ли ему Зарубин.

Нет, одернула себя Настя, все неправильно. Какое право она имеет сердиться на ребят? Они работают, а она дурака валяет, отдыхает на природе, с камином и мягким диванчиком. Ей даже продукты на дом приносят, и медсестра домой приходит массаж делать и процедуры. Барыней заделалась, вот от скуки и лезут в голову злые мысли. Если у Коли или Сережки появится полтора десятка свободных минут, так пусть лучше поедят или просто посидят в тишине, мозги в порядок приведут. А уж к Зарубину она и вовсе несправедлива, какой там свет у него мог сегодня забрезжить? От того, что Кабалкина оказалась причастной к убийству Аничковой, ему ни жарко ни холодно, на дело актрисы Халиповой это никаким боком не влияет.

Ладно, нечего сиднем сидеть, пойдем-ка поупражняемся. Начиная с воскресенья Настя взяла за правило хотя бы два раза в день подниматься на второй этаж, постепенно сокращая интервалы между подъемом и спуском. Ноге это мероприятие не нравилось категорически, и если ходить по ровной поверхности она еще кое-как соглашалась, то вставать на ступеньку и поднимать на себе все Настины килограммы ей было откровенно не в радость. Но она, нога то есть, все-таки поддавалась разумному убеждению и с каждым разом капризничала все меньше и тише. А может, просто поняла, что все бесполезно и ее все равно будут таскать вверх-вниз в качестве опорной ноги. Настя не стала себя обманывать, ставя на каждую ступеньку сначала здоровую правую ногу, а потом подтягивая левую, она пыталась ходить, как нормальный человек, шаг правой – шаг левой. Получалось медленно и очень больно. Но ведь получалось же!

Сунув в один карман теплой вязаной кофты мобильник, в другой – трубку от стационарного телефона, она начала восхождение на свою Фудзияму. Если ей кто-нибудь позвонит, пока она находится на лестнице, то ответа в ближайшее время не дождется, если не взять с собой обе трубки. Ух, какая она стала предусмотрительная!