Закон улитки

В ее словах не было никакого тепла по отношению к умершему мужу. Правда, если она знала о Ксюше, значит, не все было так безоблачно в их семейной жизни.

Теперь вспомнился в подробностях ночной визит к молодой любовнице банкира. И Виктор тяжело вздохнул, наполненный вдруг нахлынувшим сочувствием к этой молодой женщине, которая так искренне плакала, узнав о смерти Брониковского.

Марина словно прочитала мысли Виктора.

– Как там Ксения? – спросила.

– Плакала.

– Это понятно, – кивнула она. – Долго плакала?

– Не очень.

– Деньги взяла?

– С трудом… Она поняла, что деньги не от Стаса. Сказала, что он бы ей не передавал.

– Дурочка! Может, выпить хочешь?

Виктор задумался. Появилась надежда, что алкоголь разбудит его тело, возродит его к новой жизни, только вот что подразумевать под «новой»?

– Коньяка, – попросил он.

Марина принесла два бокала с коньяком.

Виктор повернулся на бок, потом приподнялся и не без труда уселся в кровати. Выпил. Посмотрел на Марину внимательно.

– А вы о ней знали, – сказал.

– Чего ж не знать, – Марина пожала плечами. – Он даже водителя своего к ней посылал с продуктами. Да еще куда! За Кольцевую! Представь себе – грязная многоэтажка, и к ней «шестисотый» подъезжает! У всех на виду! Ну перевез бы ее куда-нибудь на Тверскую. Поближе к своему банку. Забегал бы к ней в перерывах – никто бы и не заметил! Просто стыдно за него было…

– Он ей квартиру на Арбате дарил, – произнес Виктор. – А она не взяла… Наверно, это любовь, – на лице у Виктора возникло слабое подобие улыбки.

– Ты хочешь сказать, что он ее любил? Да нет, он на ней душой отдыхал… Такая наивная, искренняя провинциалочка – мечта любого уставшего банкира. Никаких претензий, никаких особых запросов. Только огромное спасибо за то, что обратил внимание… Ладно, что мы все о нем!

Марина достала из кармана бордового халата давно знакомую Виктору кредитную карточку и протянула ему.

– Бери, подписываться уже умеешь, – сказала. – Мне его деньги не нужны. Ни как запоздалое «извини», ни как просто деньги. У меня свои есть…

Виктор взял кредитку и вдруг понял, что лежит он в кровати совершенно раздетый. На лице появился испуг.

– А кто меня раздел?

– Мы с Ольгой. Не класть же тебя одетым в чистую постель. Да еще и грязным. Видно, где-то тебя не удержали. Ну да Оля постирала все и высушила. Ты, когда очухаешься, домой, в Киев?

– Нет, сначала надо пингвина найти, он тут, в Москве. Теперь, может, и денег хватит, – Виктор посмотрел на кредитную карточку, – чтобы выкупить его.

– Если не хватит – позвони! Правда, мы еще не прощаемся!

Марина вышла из комнаты и вернулась с бутылкой коньяка. Налила себе и Виктору. В это время в той, другой, комнате погас свет и стало удивительно темно.

– Который час? – вдруг спросил он.

– Пол-одиннадцатого.

На следующее утро Виктор проснулся от жары. И от того, что его гладили чьи-то руки. Тело подчинялось ему полностью. Он открыл глаза и увидел напротив на подушке Марину, лежавшую с закрытыми глазами. Но ее рука продолжала гладить его плечо, потом опустилась ниже. Замерла на бедре, снова опустилась ниже, и пальцы игриво коснулись его уставшего члена.

Виктор явно ощутил сильную усталость в паху. Попытался вспомнить прошедшую ночь, но и ее словно вырезало из памяти. Только без всяких уколов. Никакого сравнения с той первой ночью, с «небесным» ковром под теплыми ветрами вентиляторов.

– Оля! – не открывая глаз, негромко крикнула Марина.

Дверь открылась, и в комнату заглянула служанка.

– Сделай кофе и сходи за свежими булочками!

Виктору стало стыдно. Он поймал на себе взгляд Ольги, взгляд скользящий и совершенно безразличный. Захотелось спрятаться с головой под одеяло, но служанка уже исчезла.

А Марина сначала уселась на кровати, спустив ноги на пол. Подняла руки вверх, потянулась. Поднялась совершенно голая. Подошла к окну и снова потянулась.

Виктор смотрел на нее, на ее немного атлетическую спину, на широковатые бедра. Снова подумал: «Ширококостная». И слово это прозвучало в его мыслях словно с сожалением или сочувствием, словно была эта ширококостность страшным недостатком, превращавшим жизнь женщины в трагедию.

Марина вернулась к кровати. Смотрела на него, на плечи, выглядывавшие из-под одеяла, на лицо, в его глаза.

– Знаешь, – сказала, – из тебя можно было бы сделать нормального… Чтоб фитнесом занялся, на массажи походил… В отличие от моего мужа, ты – неокончательный импотент. Но и не солдат…

Она сняла со спинки стула бордовый халат, накинула на плечи.

– Поднимайся, пора кофе пить, – сказала, уже выходя из комнатки.

Виктор увидел свою одежду, сложенную на спинке другого стула, стоявшего в углу. Оделся. Вышел и увидел в огромной гостиной Марину, сидевшую в кресле за журнальным столиком и уже касающуюся накрашенными губками краешка кофейной чашки, над которой поднимается пар.

– Может, – улыбнулась она, – тебе еще разок на будущее погадать?

– Не надо, – отказался Виктор.

33

Прощание с Мариной было почти трогательным. Она поцеловала Виктора в губы, потом в щеку. Задержала на нем взгляд своих черных раскосых глаз.