Закон военного счастья

— Не выспался? — спросил его Достальский. Потом, повернувшись к Ростику, пояснил:

— Он уже третью ночь на ногах, с тех пор, как получил приказ форсированно готовиться.

— Вот и подготовились, — подхватил Бабурин.

— Рассказывай, Костя. — Капитан не позволял себе терять время.

— Да тут и рассказывать-то нечего. Отравляющее вещество в количестве десяти бочек и устройство для его распыления доставлено.

— Погоди, — не понял Ростик. — Отравляющее… Где же вы его готовили?

— А на биостанции, что около зверосовхоза.

— Я думал, там все разрушено.

— Там создали режимный объект и, в общем, почти успели. К тому же подготовили летающую лодку — она имеет специальное устройство для распыления ОВ.

— Чего?

— Отравляющего вещества. Действует идеально. Засыпаем бочку в контейнер, подключаем баллон со сжатым воздухом, и отрава сыплется через боковые консольные коллекторы в обе стороны по ходу машины.

— Полосу какой ширины вы вот так «удобряете»? — поинтересовался капитан.

— Консоли по тридцать два метра. Итого мы достоверно накрываем полосу метров в сто при полете чуть выше сорока метров.

— Ну уж махнули — сто метров! Хорошо бы, хоть семьдесят…

— Нет, сто — проверено в натурных испытаниях. Разумеется, если подняться, полоса будет шире, но тогда и действие вещества ослабеет, потому что концентрация снизится.

— А по длине?

— Контейнера, вмещающего одну двухсоткилограммовую бочку, хватает на минуту работы, то есть при полете около пятидесяти километров в час она накроет метров пятьсот.

— А если пикировать с высоты? — спросил Ростик. И тут же пояснил Достальскому:

— Как с горки на санках.

— Откуда вы знаете?

— Меня Ким иногда сажал за рычаги этих леталок.

— А, Сапигович! Да, так можно прибавить лишние километров десять — двенадцать. Но важна не площадь, а точность попадания. Ведь если мы промажем мимо противника, никакие наши скорости не помогут. Противник почувствует неладное и разбежится. А мы располагаем только десятью бочками.

— Как планируете их использовать?

— В первый раз — три бочки про запас, одну — в контейнер. И обрабатываю полосу длиной в два километра. Или метров четыреста шириной, но тогда, соответственно, короче, в полкилометра. Потом возвращаюсь на базу, то есть сюда, перегружаю из второй, транспортной, лодки еще три бочки. Наношу второй удар. А потом последними тремя бочками совершаю еще заход. Потом пересаживаю на свою леталку с распылителем пилота Хвороста, которому поручено мне ассистировать, отправляю драгоценную лодку с консолями назад, в Боловск, а сам сажусь на лодку Хвороста и принимаю участие в завтрашнем бою. Если позволите, — добавил Бабурин, весело блеснув глазами, посмотрев на Достальского и Ростика с полной уверенностью, что разрешат.

— Разумно, — согласился капитан.

— Как у тебя в подчинении Хворост оказался? — спросил Ростик.

— Его потрепали летуны из стана пернатых. Он привел свою лодку на ремонт, там и получил приказ вступить в мою команду.

— А что, если не его использовать на отправке лодки, а тебя? — спросил капитан. — Тебя все-таки…

— Ну что? Договаривайте! — Глаза Бабурина так заблестели, что пробили неожиданной злостью даже природное добродушие. — Что, такого ценного кадра, как я, нельзя в бой пускать? Дескать, потеряем, беды не оберемся… Или, думаете, я не справлюсь?

— Ладно, поступай как знаешь, — согласился капитан. Но потом вдруг посмотрел на Ростика и веско сказал:

— Только услуга за услугу. В свои полеты возьмешь его.

— Зачем?

— Как моего личного представителя. И определителя целей.

Потому и завел он разговор об отправке назад, в Боловск, догадался Ростик и подивился хитроумию капитана. Но, в общем, это было не интересно. Гораздо важнее казался вопрос, который он вовремя не задал, но который все равно следовало выяснить.

— А приостановить подачу ОВ с заправленной бочкой и развернуться? — спросил Ростик.

— Развернуться — сколько угодно, только тогда часть дуги будет непродуктивно обработана ОВ. А вот приостановить его подачу в коллекторы — не выйдет, устройство распыления самопальное. Спасибо скажу, если до конца операции не сломается.

— Ладно, считаем, что все выяснили, — сказал Достальский. — Рост, объясни-ка нам предпочтительные цели.

Он достал карту и развернул ее под двумя факелами, передав свой Росту. Втроем склонились над картой. Мысленно прочертив три дуги, уже более уверенно, чем вначале, Ростик заговорил:

— Удары следует наносить так. Первым, четырьмя заходами, так, чтобы получилась полоса в километр длиной и двести метров шириной, накрываем двести пятьдесят летунов, которые находятся тут.

— Как ты это себе представляешь? — перешел на «ты» Бабурин.

— Проходим первый раз, перезаряжаем твой аттракцион, идем назад, проходим рядышком в том же месте, потом еще раз вперед, в стык с первой полосой, и последней, четвертой — рядом с ней.

— Не выйдет, — веско сказал Бабурин. — Когда ОВ в бочке кончится, я заторможу и зависну, пока подключают вторую бочку, иначе в темноте никогда это место мы больше не определим. Это тебе не по вешкам летать в солнечный день, Гринев, это ночью, над однообразной степью.