Закон военного счастья

Они не захватят. Крепость глухая, зашитая, как каменный мешок. Когда закрываются ворота, единственная возможность попасть внутрь — взобраться по стенам на крышу и попытаться пробиться к этой башенке, где они сейчас находились. Но взобраться сложно, стены сделаны с отрицательным наклоном, небольшим, но лестница, если она не до верха, будет бесполезна. На галереях через узкие бойницы и подавно не пролезть — там не всякая крыса сумеет просунуться, не то что пернатый, а вот выстрел в упор из них получить можно… Даже гравилеты садятся тут перед воротами, а потом их заводят внутрь на малой высоте.

Нет, на крепость они нападать не будут, для нас они придумали что-то другое, — еще раз вздохнул Ростик. Мельком он вспомнил вчерашнее, с позволения сказать, совещание и тут же поскорее о нем забыл. А потом постарался вообще ни о чем не думать. Лишь смотрел во тьму, прислушивался к перекличкам часовых на галереях и считал время до рассвета.

Прошел примерно час после первой атаки, огонь затих. Часа через три он возобновился, уже чуть ближе. Но звуки по-прежнему не проходили в этой серой водяной взвеси. Это приближение немного обнадеживало, но не слишком. Ростик понимал, что к крепости не пробьется ни один из людей Квадратного. Не сможет пробиться, это просто не в человеческих силах… И подпускают их чуть ближе лишь для того, чтобы — чего на свете не бывает? — выманить из крепости спасательную вылазку и убить еще больше людей.

Незадолго перед рассветом пальба вспыхнула еще раз. Уже совсем близко, километрах в трех, примерно там, где обычно рабочие бакумуры резали торф. Там находилась очень хорошая — просторная и сухая — гряда торфяных валов до трех-четырех метров высотой. Работать было легко и относительно безопасно — крепость-то рядом. Три километра по местным масштабам — плевое дело, двадцать минут бега даже в доспехах.

Теперь из тумана стали доноситься сухие, очень тихие выстрелы из лазерных пушек. Значит, ружьям они дают остыть, или у них патронов осталось в обрез, или… Это была самая паршивая идея — у старшины уже не осталось людей, которые управляются с ружьями.

— Михайлова, сколько они взяли пушек?

— Четыре, по одной на отделение, — отозвался мужской голос.

Ростик оглянулся. Так, теперь тут стояли и те двое наблюдателей, которых он сначала не застал, которые якобы ходили за кипятком, хотя не должны были этого делать. Может, вклеить им? Нет, сейчас я сорвусь на бессмысленную ругань, подумал Рост. Да они и сами, наверное, все понимают. Все-таки он не удержался:

— Как фамилия?

— Старший ефрейтор… — пробормотал фамилию так, что не разобрать. Стыдно.

— Плохо служишь, старший ефрейтор. Пост оставил и дурачком прикидываешься.

Молчание. Ну и хорошо. Так даже лучше.

Потом, когда глаза уже наполнились глубокой, гнездящейся под черепом болью от перенапряжения, включилось Солнце. Ростик встал:

— Гарнизон, в ружье! Михайлова, собрать одно отделение перед воротами через десять минут.

— Есть.

Но поделать что-либо они не успели. Старший ефрейтор, который испугался назвать свою фамилию, вдруг прошептал:

— Командир, смотрите!

На залитом отвесным солнцем торфяном склоне, поднимающемся к скале, на которой стояла крепость, виднелась единственная качающаяся фигура. В доспехах, на которых были видны потеки грязи, какой-то светлой глины и копоти. Или крови… Из-за спины этой фигуры торчал ствол автомата, обычного русского автомата, но в руках человек нес пушку пурпурных — довольно мощное оружие, способное в умелых руках творить чудеса.

— Всем постам! — заголосил Ростик, сбиваясь чуть не на фальцет. — Прикрывать! Пять человек — за мной!

Он не знал, откуда возникнут эти пять человек, — ребятам, которых он решил не будить до рассвета, формально можно было оставаться в казармах… Но он не ошибся. К рассвету никто в крепости уже не спал, и, когда он слетел по лестнице, когда добежал до ворот, на ходу жестом приказывая здешнему постовому открыть узенькую боковую калитку, около него уже были какие-то люди. И даже больше пяти.

Они бежали навстречу этой шатающейся фигуре, и еще сотни за три метров до нее Ростик понял, что это старшина Квадратный, парень, который из всей команды разведчиков только и мог дойти.

Потом откуда-то сбоку появились пернатые, его солдатики присели, открыли огонь, но он даже не затормозил. Пришлось им гнаться за своим командиром и стрелять на ходу. Впрочем, даже этот неприцельный, беспорядочный огонь оказал помощь — пернатых было не слишком много, и они рассеялись. Некоторые даже отступили.

Квадратный, увидев Ростика, бессильно улыбнулся — он был без шлема, из сплошного стального каркаса только и торчали что голова да руки. Он что-то прошептал пересохшими губами и за сотню метров до Ростика свалился головой вперед, даже не согнувшись в поясе, словно марионетка, у которой разом оборвались все нити.