Закон вселенской подлости

– Чуть-чуть не провалились! А все ты! – выдохнул здоровяк и отвесил карлику подзатыльник. – «Никого нет дома, никого нет дома!» Между прочим, тетенька могла поинтересоваться, кто мы такие!

– Надеюсь, она обиделась так сильно, что ушла безвозвратно и уже никогда ничего не расскажет хозяевам, – пробормотал карлик.

– Заходи уже, – досадливо позвал его здоровяк и, дождавшись, пока товарищ войдет в квартиру, аккуратно и бесшумно закрыл входную дверь.

В цирк мы приехали немного рано и дожидались начала представления в холле. Мы с Юлей отвлеклись на рыбок в аквариуме, а Эдик взял со стойки бесплатную газету.

Юля, увидев, чем увлекся наш новый товарищ, презрительно оттопырила нижнюю губу:

– Фу, Эдик, что за гадость ты читаешь?

– Почему сразу гадость? – Эд смутился и попытался спрятать газету за спину.

– Это не гадость, а просто макулатура, – я несколько смягчила суровую критику.

Будучи библиотекарем, я питаю к печатному слову неистребимое уважение. Даже если речь идет о бульварном листке, я признаю за ним право на существование. Другое дело, что такую газету я не стану архивировать для хранения, а положу в коробку для сбора вторсырья.

Но Юля в этом вопросе более категорична. Как дочь поэта, она ценит художественное слово и презирает площадное. Собственно, именно это меня в ней когда-то привлекло: с Юлей можно долго и со вкусом говорить о литературе.

– А ну, дай сюда! – Дочь поэта вырвала из рук Эда газету и зашелестела страницами. – Святые Кирилл и Мефодий, какое убожество! Вы посмотрите на эти заголовки!

Я послушно посмотрела. Глаз зацепился за красные, с выразительными подтеками, буквы, складывающиеся в шокирующее сообщение: «Вампиры среди нас!»

Я машинально огляделась, но Юля и Эд на вампиров не очень походили, так что пугаться раньше времени я не стала.

– А это? – Юля потыкала пальчиком в газетный разворот и с выражением прочитала:

«Из осведомленных источников стало известно, что премьер-министра Украины выкрали инопланетяне и в ходе эксперимента лишили его памяти и ума. Сам факт похищения не смогли зафиксировать ни сотрудники СБУ, ни камеры слежения, ни работники премьерской канцелярии. Однако все действия, которые предпринимает в последние дни Премьер, напрямую указывают на такую возможность». А? Каково?

– Может, это шутка, – предположила я и потянулась перевернуть страничку. – И… Ой!

– «Маньяк-убийца охотится в нашем городе!» – прочитала Юля и побледнела.

– Не читай! – Я выдернула газету из задрожавших пальчиков подружки. – Сядь на стульчик! Дыши глубже.

– Юль, ты чего? – Эдик удивился. – Почему так бурно реагируешь? Ты же знала про этого маньяка, тебе следователь говорил!

– Одно дело – следователь, а совсем другое – газета, – пролепетала Юля.

Я кивнула, вполне понимая, о чем она говорит.

Информация, которой по секрету поделился с подружкой следователь, была воспринята ею умозрительно. Другое дело – газетная статья! Распространенная на многотысячную аудиторию читателей, она влила в абстракцию великую силу печатного слова и как будто оживила нарисованного маньяка.

– А, так газета все-таки не гадость! – восторжествовал Эд.

Я пихнула его локтем в бок и обмахнула упомянутой газетой полуобморочную подружку. Помогло: Юля порозовела, задышала чаще и неожиданно проворно выхватила из воздуха печатную страницу.

Я упала на стульчик рядом с ней и тоже впилась взглядом в строчки короткого текста.

Ничего нового он нам не поведал, разве что деталей добавил: как звали убитых девушек, где они жили и чем занимались, когда конкретно были убиты и как именно.

Никаких пугающих фотографий в газете, к счастью, не было, из иллюстраций присутствовал только схематичный рисунок, воспроизводящий хитрый узел, которым маньяк-убийца затягивал на девичьих шейках смертоносную фату.

Предположений относительно личности следующей жертвы автор заметки не делал, оставляя интригу для читателей. Любой желающий мог посмотреть на сайте телешоу последний выпуск программы и увидеть, над кем нависла угроза.

– Даже странно, что тут нет ваших фотографий – твоей и других участниц программы, – рассудила я.

– Ничего не странно, автор пишет так расплывчато, чтобы у полиции не было претензий к редакции, – объяснил Эдик. – А то начнут свою обычную песню: газетчики разглашают секретную информацию, шокируют публику и мешают расследованию…

Я кивнула. Статья заканчивалась обещанием автора следить за ходом дела и добросовестно информировать о происходящем читателей. Учитывая выразительный псевдоним журналиста, подписавшегося как Бульдог, можно было предположить, что он вцепится в сенсационную тему насмерть.

С этого момента день стремительно начал портиться.

Юля расстроилась, встревожилась и нервно озиралась по сторонам даже во время представления.

На воздушного гимнаста, кувыркавшегося над нашими головами, она смотрела так, словно ожидала, что он спикирует на нее с удавкой, а от клоуна, который прогуливался по проходу, пожимая руки зрителям, шарахнулась с воплем, напугавшим слона на арене.