Закон вселенской подлости

– Хороший вопрос, – вздохнула я. – А как все украденное ищут? – И сама же ответила: – Идут в полицию, пишут заявление, составляют фоторобот…

– О, это я могу!

Юля в два шага переместилась к мольберту.

– Я сейчас мигом нарисую лже-Чучундру, как живую! А ты возьмешь на себя полицию.

– Так нечестно! – возмутилась я, представив, как на меня посмотрят в полиции, когда я приду и скажу: «Здравствуйте, помогите, пожалуйста. У нас пропал кактус. Молодой, зеленый…»

– А в чем проблема? – фальшиво удивилась Юля, энергично пришпиливая к доске белый лист. – У тебя же как раз появился знакомый следователь, как его там? Господин Ромашкин! Вы же обменялись телефончиками?

– Юлька, да ты ревнуешь! – Я уличила подружку в патологической жадности до мужского внимания, но почувствовала себя чуть более уверенно.

В самом деле, у нас же есть знакомый следователь, приятный с виду молодой человек, и он сам призывал меня звонить ему, «если что».

– Кто скажет, что это не повод, пусть бросит в меня камень, – пробормотала я и потянулась за мобильным.

Юля, кстати, тоже сначала взялась за телефон, а уже потом – за живописные работы.

– Я считаю, Эдик должен быть в курсе событий, в конце концов, Чучундра Вторая ему тоже не чужая, он ведь ее на руках носил! – аргументировала она проволочку.

Есть люди, для которых регулярный трехразовый прием пищи – обыденность и рутина, но полицейские следователи не из их числа.

В жизни полицейского следователя вне редких выходных и отпусков трудновато найти день, вмещающий в себя завтрак, обед и ужин по расписанию.

Хотя бы потому, что в служебной столовой даже в воскресенье очередь почти такая же длинная, как Байкало-Амурская магистраль. Пока полицейский следователь довезет свой поднос по рельсам линии раздачи до кассы, в районе, где в среднем происходит 4,2 преступления в день, запросто успеют кого-нибудь убить… Помешав тем самым полицейскому следователю спокойно съесть свой ужин!

Телефон загудел в тот момент, когда полицейский следователь Алексей Ромашкин, он же Алекс для друзей и товарищей, неуверенно потянулся к салатам, не решаясь сделать выбор между морковным с чесноком и свекольным с черносливом.

Алекс еще не знал, куда нелегкая судьба полицейского следователя забросит его вечером. Если на место преступления или сразу в морг, то спокойно можно есть чеснок, бездыханным телам его запах нисколько не помешает. А вот если…

«Паулина Павлова» – высветилось на экране мобильника, и Алекс решительно отодвинул мисочку с острой морковкой. Хотя прелестная Паулина вряд ли уловила бы чесночный аромат по телефону…

– Ромашкин слушает, – низким бархатным голосом с легким намеком на громовой раскат на первой букве пророкотал Алекс.

– Слушайте, Ромашкин, я ужасно извиняюсь, если отрываю вас от важных дел, но, похоже, без вашей помощи нам не обойтись, – виновато прожурчал девичий голос в трубке.

– Кому – нам? – профессионально уточнил полицейский следователь, снимая с линии раздачи плошку с борщом.

– Мне, Юле и Гавросичу. Это наш дедушка. То есть не наш, но дедушка. Мы у него…

Девушка запнулась.

Алекс не знал, что она затрудняется с объяснениями из опасения подвести старика, сдающего жилье без регистрации бизнеса в налоговой, и безжалостно потребовал довести фразу до логического завершения:

– Вы у него – что?

– Мы у него все! – немного помолчав, горестно объявила девушка. – Буквально все, что осталось! Чучундры больше нет, и теперь мало что может удержать Гавросича на этом свете!

– Э-э-э… Человек, о котором вы говорите, планирует суицид? – Алекс честно пытался разобраться в девушкиной проблеме, одновременно делая трудный выбор между пловом с бараниной и котлетой с рисом. – А некто Чучундра уже совершила самоубийство или погибла по какой-то иной причине?

Кем при жизни была столовская котлета, понять по ее виду следователь не мог. Не исключено, что какой-нибудь чучундрой!

– Ну, как вам сказать, – девушка снова замялась. – Сначала Чучундра как бы погибла в результате несчастного случая, но нам удалось ее как бы воскресить, и тут вдруг ее похитили!

– Чучундру? – повторил Алекс, ни словом, ни голосом не выдавая того, что он здорово дезориентирован, и лишь надеясь, что милая Паулина сама объяснит, кто такая, эта ее злосчастная Чучундра.

Паулина не обманула ожиданий, сообщив:

– Это кактус Грузона.

– Грузона? – повторил Алекс, вспоминая, не проходил ли упомянутый гражданин по какому-нибудь громкому делу.

«Грузон» звучало подозрительно похоже на кличку и наводило на мысли о суровых и опасных приключениях. Грузон, Робинзон, Черкизон и фармазон воспринимались в одном смысловом ряду.

Однако какой-то кактус в жилище Паулины Павловны Алекс видел. И вид у того кактуса был такой забитый, что хотелось немедленно вытребовать ему адвоката.

– К черту Грузона, он тут совершенно ни при чем! – несколько неожиданно, но уверенно заявила милая, но странная девушка. – Кактус нужно найти, и тут нам не справиться без вашей помощи.

– А с моей помощью вы, думаете, справитесь? – Алекс скептически чавкнул свеклой.

– Но вы же следователь! Профессионал в деле поиска пропавших ценностей!