Закон выживших

Слева метрах в трехстах расположились крайние дома Андреевки, той самой «туристической» деревни, куда обещали водить всех экстремалов Бармен, а после и Богдан. Разумеется, ни один из них до нее не дошел, ибо схема пешего тура по Зоне работала по-другому. Да и делать там им было нечего, ибо, чтоб помереть, есть много других, гораздо более легких и приятных способов. Но делать нечего, дома – это всяко более широкое прикрытие от пулеметов, чем задница БТРа. Поэтому сталкер и предложил:

– Если четверо возьмут майора, а остальные самое необходимое, то мы можем пробежаться до деревни и укрыться там, пока вояки миномет не расчехлили.

– У них и миномет есть? – удивился Кейн.

– Ага, – сказал Богдан. – У них много чего есть. Правда, в Зоне мины обычно не рвутся, но мало ли.

– Но у нас тут ценнейшее научное оборудование! – возмутился Перен.

– Рекомендую взять только то, что необходимо для выживания, – сказал Богдан, слезая с брони. – Еда, вода, оружие, боеприпасы. Всё остальное придется оставить.

– И не телитесь там, – подала голос из-за брони Воронова. – Кордонные что-то завозились, как бы сюрпризы не начались.

– Ей через оптику виднее, – сказал Богдан, поправляя на себе рюкзак. – Сначала майор. Мужики, давайте.

– Ты тут не командуй особо, – зыркнул на Богдана Заммер. – Без тебя командиры найдутся.

Но всё же Рана подхватил с другой стороны. К ним присоединились Кейн и Лопез. Остальные засуетились возле ящиков.

Раненый майор был тяжел, но вчетвером его довольно быстро донесли до ближайшего дома, за которым и положили на серо-желтую, полумертвую траву. Лопез остался перевязывать раненого, а остальные даже успели вернуться, чтобы помочь другим членам группы похватать самое ценное. А потом из-за БТРа вылезла Воронова, вся в дорожной грязи, смешанной с кровью Рана, и, ни слова не говоря, побежала к деревне.

– Плохой знак, однако, – бросил Носов – и ринулся следом за девушкой. Остальные сделали то же самое.

И вовремя.

Богдан успел обернуться и увидеть, как об лобовую часть БТРа разбилась самая настоящая ракета. Ударилась – и превратилась в груду искореженного металла, упавшую в грязь.

Правда, почти сразу в бронетранспортер долбанула вторая.

И на этот раз результативно.

БТР дёрнулся от удара, будто живое существо, – и его разворотило изнутри. Сквозь мигом образовавшиеся разрывы в броне полыхнуло белое пламя, внутри бронемашины начал рваться боезапас, будто разом десять мощных трещоток заработали.

– Из «Фагота» шибанули, – сказал Заммер. – Блин, хорошо, что никто не додумался к пулемету сесть. Иначе б там и остался. Думаю, по деревне ракетами стрелять не будут. Всё равно, что из пушки по воробьям.

Между тем машину окутал густой черный дым, и смотреть там стало нечего. Других дел сразу стало навалом.

Спасенное снаряжение было свалено в кучу, но пока никто им не занимался. Все столпились возле Рана.

Три пули прошли навылет, и сейчас на бинтах, стягивающих грудь майора, проступали большие кровавые пятна. Лицо раненого было бледным и покрытым крупными каплями пота. Богдан понял – недолго осталось спецназовцу жить на этом свете. Однако глаза его были открыты, и губы шевелились, словно он пытался что-то сказать. Поскольку смотрел Ран на Богдана, тот наклонился к умирающему.

Майор напрягся. Видно было, что сейчас говорить для него – это непосильный труд. Но он справился.

– Я знаю, – разобрал Богдан. – Это генерал… Прокопенко отдал приказ стрелять… Старый козел перестраховался… Он по утрам собственного члена боится, вот и…

Ран закашлялся. Богдан терпеливо ждал. Если кашляет – значит, пока живой и наверняка сказал не всё, что хотел.

Он не ошибся.

Майор с трудом поднял руку, стер с губ кровавую пену и усмехнулся.

– Вот оно значит как, умирать, – сказал он практически чистым голосом. – Совсем не страшно. И почти не больно. Короче, сталкер. Задание выполни, понял? Прокопенко не царь и не бог. Повыше него чины есть. Спасешь выживших, выведешь группу, потом найдешь в Киеве…

Он закашлялся снова. На этот раз страшно, с бульканьем. Вишневого цвета кровь хлынула на грудь, залила бинты. Видно было, что на этот раз майор страдает не на шутку. Его лицо исказила гримаса боли. При этом Ран смотрел на Богдана, и в глазах умирающего сталкер прочел просьбу.

Последнюю.

И не смог отказать.

Рука Богдана метнулась к голенищу берца. Никто из присутствующих не успел сделать ничего. Сталкер резко воткнул нож в грудь умирающего, туда, куда, к несчастью, сразу не попали пули, и круговым движением кисти провернул клинок в ране, разрывая металлом сердце.

Последнее, что он увидел, была улыбка Рана и его губы, которые успели беззвучно прошептать:

– Благодарю.

А потом к лицу сталкера метнулась тень, и он еле успел увернуться от удара берцем в лицо.

– Ты что ж делаешь, паскуда?! – взревел промахнувшийся с ударом Заммер. – Ты командира убил!

Богдан стоял спиной к деревянному дому, держа в руке окровавленный нож и в очередной раз удивляясь самому себе.