Закон затона

– Короче, фраер, – прогудел один из «тяжелых», когда мы оказались у катушки с тросом. – Ты по ходу уже вкурил, что радиации хапнул мама не горюй, и вытягиваться будешь долго и больно. Хочешь быстро окочуриться, чтоб раз – и готово, так мы тебе это организуем влет. Только за это придется маленько погорбатиться. Сходишь в затон, принесешь нам уник – и получи свою маслину в лобешник. А за два уника мы тебе напоследок пузырь водяры подгоним, чтоб веселее было ластами хлопать. Обычные арты не бери, они нам нах не уперлись, только уники. Ну чо, годится расклад?

Униками в Зоне называли уникальные артефакты, цена которых зачастую была просто космической.

– А если я вас нахрен пошлю, например, с вашими заманчивыми раскладами? – поинтересовался я.

Бандиты хором гулко хмыкнули, один из них качнул «Вепрем» в мою сторону:

– Ну давай, рискни, коль такой духовитый. Штыки продырявим и бросим в затон подыхать.

Валяться в красном тумане с простреленными коленями мне как-то не улыбалось. И мое молчание бандит расценил верно.

– Ну давай, напяливай сбрую – и вперед с песнями, – сказал он, протягивая мне ворох ремней, привязанных к тросу. – Если что, мы тебя по любому выдернем, не сомневайся. На, держи рюкзак для артефактов. И пошустрее там шевели поршнями, на все про все десять минут. Подальше пройди, тут у берега все уники уже выгребли.

Насчет десяти минут – понятно. О своей защите временем заботятся, чтоб не переоблучиться. Моя им, понятно, по барабану. Ладно.

Рюкзак, выданный бандитами, был самопальный, из толстого брезента. Чтобы, значит, когда они будут тащить бездыханное тело, подохшее в затоне, ткань случайно обо что-то не зацепилась и не порвалась. Гениально и практично, мать их за ногу.

Ну, я и пошел…

Берег полого спускался вниз, теряясь в тумане, в который я погрузился словно в стеной стоящую воду – во всяком случае, ощущение было именно таким. Кроваво-красная субстанция оказалась плотной и текучей, но шага на три-четыре вокруг видно было вполне прилично, ибо туман ненавязчиво светился собственным мягким светом. Думаю, от этого света счетчики радиации просто сдохли бы, как те несчастные добытчики артефактов, от которых остались лишь слабо фосфоресцирующие кости, валяющиеся на дне затона.

А еще здесь лежали артефакты. Совсем недорогие, типа «батареек» и «булавок», – эти прям россыпями встречались. Относительно недорогие – те же «пустышки», например, магазины для оружия «мусорщиков», которое сталкеры прозвали «смерть-лампами». Их тоже было немало, причем преимущественно полных. Видать, у «пустышек» тоже имелся срок годности, если пришельцы из иномирья в таком количестве сбрасывали их в затон.

Кстати, по ходу выброс высушил практически весь ил на дне озера, так что я шел свободно, ощущая себя персонажем восточной сказки, попавшим в пещеру сокровищ – не только потому, что у меня под ногами во множестве валялись предметы, на которые за кордоном можно было запросто приобрести с десяток шикарных коттеджей…

Меня переполняла сила…

Нет. Силища!

Я уже и думать забыл о том, что Монумент в точности исполнил мое желание, и теперь для меня радиация не губительна, а совсем наоборот, крайне полезна. Того и гляди мою тушку от собственной мощи порвет. А правое предплечье так вообще огнем горит – это «Бритва», подпитавшись от меня буйной энергией, разогрелась так, будто ее только что из пылающего кузнечного горна вытащили. Во всяком случае, ощущение именно такое.[5]

Это все было, несомненно, круто, но хорошим самочувствием и одной лишь «Бритвой» целую бандитскую группировку не победить. Потому я просто выполнял свой квест, рыская глазами туда-сюда в поисках необычного арта, который мог бы сойти за уник…

Но, к сожалению, ничего похожего не попадалось. Видать, правы были бандиты – предыдущие «отмычки» выгребли со дна кордона все самое дорогое, а новых приятных сюрпризов «мусорщики» теперь вряд ли накидают в затон, превратившийся в гигантскую аномалию.

К тому же чем дальше я шел, тем хуже становилась видимость. Туман уплотнялся с каждым шагом, и вскоре я уже еле-еле видел, куда ступаю. Плюс от фосфоресцирующего морока рябило в глазах, голова разболелась, кровь толчками застучала в виски, в ушах зашумело… И в этом шуме я вдруг расслышал беззвучный голос, прозвучавший прямо у меня в голове:

«Ты…»

Это «ты» было слишком явственным, чтобы оказаться галлюцинацией. К тому же я совершенно отчетливо почувствовал чье-то присутствие, словно некто невидимый стоял рядом и смотрел на меня… Кто-то знакомый, потому что я не ощущал враждебности – лишь недоумение. И силу! Страшную силу, во много раз превышавшую мою. Этот некто мог раздавить меня как букашку – но не делал этого.

Потому что узнал.

И я тоже узнал его, ибо подобную силищу, которую чувствуешь кожей, позвоночником, ногтями, под которыми начинает мелко и мерзко покалывать, словно туда, между мясом и ногтевой пластиной, понасовали тысячи мельчайших иголочек, которые вдобавок еще и шевелятся, невозможно не узнать, хоть раз в жизни столкнувшись с ней.

– Я, – отозвался я. И, немного подумав, добавил: – Это я, Фыф.

«Зачем?»