Закон землеройки

– Что ж, каяться, так каяться, – «сокрушенно» вздохнул я. – В общем, уже после первых замеров дна пруда я обратил внимание на непонятный объект, расположенный близ плотины. Уяснил поначалу лишь одно: что размеры и масса данного объекта гораздо меньше прочих обнаруженных. Дальше – проще: навел справки и выяснил, что с монастырским прудом связана легенда о кладе преподобного Игнатия. Естественно, сразу заподозрил, что у плотины захоронен именно легендарный клад, а не военные боеприпасы. Вот во время работ по расчистке дна и добрался до таинственного объекта…

– Вместе с Анатолием? – ехидно прищурился Роман Данилович, и я понял, что о местонахождении клада он узнал именно от Толика.

– Ну да, одного лишь Толика в свои планы и посвятил. А поскольку утром меня в монастырь не пустили, отправился за своими находками ночью. Кто ж знал, что вы в это время подвалите к пруду целой толпой? Вот если б припозднились хотя б на полчасика, только бы меня с кладом и видели!

– Господь помог, – смиренно изрек Красновский. – А вот за тебя обидно: из-за собственной жадности пострадал, хе-хе. Неужто мало в нашем городе заработал? Один только я тебе сто тысяч отвалил, а уж Лукавец, наверно, еще больше…

– Денег много не бывает, – отрезал я. – К тому же не забывайте, что это у вас тут пять тысяч большими деньгами считаются, а в Москве их даже для сведения концов с концами не хватит. – О том, что мне предстояло делиться еще и с юными помощниками, я благоразумно умолчал. – А на дне вашего пруда я обнаружил – помимо ларца с неведомым мне содержимым – массу ценных старинных вещиц, которые в совокупности наверняка больше чем на миллион потянут! Кстати, что хоть в том ларце-то оказалось? Любопытно просто…

– Охотно удовлетворю твое любопытство, дружок, только для начала тебе придется определиться: либо ты присягаешь мне в верности, либо… отправляешься на небеса.

Голос настоятеля прозвучал столь недвусмысленно угрожающе, что меня тотчас атаковали «мурашки».

– Что еще за присяга? – спросил я, желая оттянуть время.

– Публичная клятва верности, после которой ты должен будешь провести в монастыре не менее трех лет.

– Ни фига себе! – вырвалось у меня. – Клятву-то мне, допустим, дать несложно, но чтобы застрять в этой глуши на целых три года?! Нет уж, увольте. Да и было бы ради чего…

– А ты не торопись с отказом, глупыш, – снисходительно усмехнулся Роман Данилович. – Сам же говоришь, что ничего о нас не знаешь… Так вот если думаешь, что все мои «трудники» – это всего лишь вольнонаемные строители, то ошибаешься. Процентов восемьдесят из них находятся точно в таком же положении, как ты! Просто пока их насчитывается у меня несколько сотен, но скоро счет пойдет на сотни тысяч и даже миллионы! Причем, что самое смешное, благодаря именно твоей неуемной жажде наживы…

– А я-то тут при чем? – искренне изумился я.

Отец Аристарх поерзал на своем ящике, устраиваясь поудобнее, и я понял, что рассказ меня ждет не короткий. Откашлявшись, он начал издалека:

– Поясню. В Средние века в наших краях обосновался незаурядного ума человек. Прибыл то ли из Аравии, то ли с Ближнего Востока – не суть важно. Относительно причин, приведших его именно сюда, существует несколько версий: одни считают, что сей ученый муж сбежал от кровожадного правителя родной страны, другие утверждают, что его бегству поспособствовали излишне строгие богословы тех времен… Однако лично я придерживаюсь третьей версии, согласно которой он прибыл сюда ради особого сырья для своей врачебной деятельности. И, судя по всему, сырье он то отыскал, ибо осел здесь так надолго, что и по сей день в городе его потомки обитают. Благодаря несметным богатствам выстроил у нас тот пришлый врач целый комплекс зданий, в одном из которых мы с тобой, кстати, сейчас и беседуем. Но не это главное. Главное, что наш герой, будучи лекарем от Бога, смог изобрести лекарство… от старости!

– Не может быть! – округлил я глаза, подзадоривая настоятеля. – Да если б такое лекарство и впрямь существовало, его ж сегодня на каждом углу продавали бы!

– Ну, тебе ли не знать, сколь надежно история умеет хранить свои секреты, – многозначительно подмигнул мне Красновский. – Зато известно, что тот врач-изобретатель умудрился прожить то ли до 128, то ли до 136 лет. И это если не брать в расчет подозрений, что умер он не своей смертью, а насильственной…

– Вот я о том и толкую: у вас тут полная неразбериха! Даже с архивными документами разобраться не можете…

– А тебе Ниткин, у которого ты остановился, – подался ко мне отец Аристарх, – не говорил, случаем, что это мы помогли ему дом в Лисовках приобрести?

– Говорил. А заодно поведал, что это именно вы его из города в глухую деревню выселили.

– Не смеши! У него в Гуляевском бараке квартирка крошечная была, а с нашей помощью он вон какие хоромы отхватил! Так что грех ему обижаться. Однако я не о том хотел спросить… Ты заметил, как молодо Ниткин в свои годы выглядит?

– Заметил, конечно. Удивительно выглядит! Ему, поди, за семьдесят уже, а кожа на лице как у юноши натянута, да и энергии хоть отбавляй.