Закон Жертвы

Но коуч Галина сказала, давайте поработаем. И что-то такое сделала… Да ничего такого особенно и не сделала. Просто задавала вопросы. И вопросы были простенькие. Но по делу. Ложились в тему. Вкапывались в подкорку всё глубже и глубже. Вставали в ряд плотно друг к другу, сбито, кряжисто. Тюк-тюк-тюк. Удар за ударом. Как будто ломик входил в замерзший грунт и пытался подковырнуть старую искореженную рельсу.

И в какой-то момент, – она точно это почувствовала – ломик зашёл чуть глубже, а рельса-заноза вдруг взяла да выскользнула. Маша даже не поняла что произошло. Раз – и она впервые за 15, да нет, за все пятьдесят вдруг вздохнула полной грудью. И ничего не мешало. И не надо было опасаться дышать. Просто по привычке она боялась сделать лишнее движение. Но нет, всё было в порядке. Заноза обратно не возвращалась.

А сегодня она про нее уже почти забыла. Так, остаточное ощущение. Зато прибавились силы. И даже легкое ощущение полета. Как будто её посадили попой на небольшой фонтан. Совсем небольшой, но достаточно сильный, плотный грибочек, который вполне удерживает её впечатляющий вес. И даёт ощущение если не полета, то точно отрыва от земли, ровно настолько, чтобы не страшно. Кажется, сползёшь с этого грибочка, как с аттракциона, и ты снова на ногах. Но сползать не хотелось. Хотелось наоборот, подняться и парить. Над суетой, над неудачами последних лет, над упрёками, что она неудачница и фантазёрка.

Ха-ха. Фантазёрка. Теперь она точно знает, что фантазёры – это главные люди на свете, потому что от них и только от них зависит прогресс. Но дело не только в этом. У фантазёра тоже должно быть своё место на земле. А она как будто последние двадцать лет своё место не находила.

Чего только ни начинала делать. Сначала загоралась, но потом, вникнув в суть вопроса, понимала, не то. То есть то, но как только становится всё понятно – интерес пропадает. И ты не можешь сделать это делом всей своей жизни. Всё получилось. Но интерес пропал. А без интереса – какое дело? Без интереса не пройдешь рутину. Рутина возникает всегда, даже в самом занимательном деле. Но выдержать её может только тот, кто помешан на нём. А Маша никак не могла поймать себя хоть на каком-то помешательстве. Загорелась. Поделала. Вникла. Всё поняла. Добилась превосходного результата. Или хотя бы добротного. И всё. Прощай очередное любимое дело. Я поняла, что это не ты. Не раз и навсегда до самого гроба.

Это состояние в последние годы её особенно ело. Все люди как люди. Впряглись в молодости и ходят на один и тот же завод всю жизнь. С 9 утра до 18 с перерывом на обед. Ну, возможно, было изменение, завод начал работать с восьми утра или даже с семи. И это потрясло всю жизнь до самых основ. Ну, тряхнуло. Потом все привыкли и опять люди как люди. Но здесь совсем другая история. Тебе уже пятьдесят, а ты по-прежнему, не в своей тарелке.

И не дура вроде. И три высших образования. И руками столько всего умеешь. Шьёшь, вяжешь, вышиваешь, готовишь… Профессий освоено штук двадцать пять. И все нравится. Да вроде как не твое это. Начинаешь смотреть – а что твое собственно?

Нет, был один момент. Когда они с мужем построили маленькую хлебопекарню. Батон получался вкусный, хрустящий, со зрелой золотистой корочкой. И пирожки слоеные. Десятки рецептов – достали даже поваренные книги 17 века. Тысячи начинок…

К ним за хлебом ехали со всех окружающих деревень. Потом со всей области. Потом поехали и из соседних областей – к тому времени области уже назывались субъектами Федерации.

Да, это было счастье. Запах свежего хлеба каждый день. Всё новые и новые необыкновенные вкусовые оттенки. Маша чувствовала себя просто богиней вкуса. Она умела сочетать орехи, грибы и огурцы абсолютно со всем. Потому что они действительно идеально сочетаются со всем.

Муж занимался представительской работой. Носился по стране. Искал поставщиков, заключал контракты, покупал оборудование. А она по хозяйству. Персонал, чтобы всегда в настроении. Рецепты, каких ни у кого в стране нет. И выпечка, за которой шли на запах. Пошел запах над городом – люди уже в очереди. Даже очереди к ним выстраивались какие-то радостные, журчащие. Народ общался, шутил. Все знали, как только окно откроется – девочки обслужат в два счета. И вроде как не хотели из этой очереди выходить. Вот как дело у Маши было поставлено. Вкусное и всем такое нужное. Продуманное до мелочей. Чтобы клиенту было удобно. Чтобы работники были счастливы.

И дело пошло. Два-три года стояло, а потом быстрыми толчками стали расширяться. Хлеб, он всегда хлеб.

И было даже неудобно. У всех перестройка, вроде как горе. А у них – сплошная пруха.

– Хлеб – продукт стратегический, – говорили завистники, – хлеб всегда будут покупать. Вот им и везёт.

Но вокруг закрывались и перепродавались хлебозаводы, а их с мужем дело росло как на дрожжах.