Закон Жизни (СИ)

Скрип половых досок, которые прогибаются под немалым весом, приближается ко мне. Мужик подходит и встаёт рядом. Страшный. Чуть ввалившийся глаз, один, другого нет. Ломаный-переломаный нос. Кожа в оспинах. И он реально огромен! Хотя, теперь-то понимаю: это, может, не столь он великан, сколько я карлик. Ведь тело-то совсем не моё, это уж точно. Моё не помню, но было оно больше, намного больше. Не такое хилое, недоразвитое. А главное -- уж точно не детское! Еще и это огромное родимое пятно на руке, странное, в виде корзинки...

-- Повезло тебе, вовремя я вышел. Эти... -- бородач машет лапищей, одновременно пытаясь состроить расстроенную гримасу -- и получается у него не очень. Даже, я бы сказал, совсем не получается. Выходит скорее оскал взбесившейся гориллы перед лицом злейшего врага, убегающего с вязанкой... бананов? Интересно, что такое, этот "бананов"? И что за человек такой "горилла"? Она, вроде, должна быть большая, волосатая и страшная... Короче, точь-в-точь, как этот тип.

-- Эти-то, -- тем временем, он всё продолжает и продолжает, основательно так, по-деревенски, -- у них драки одни на уме. А как подумать, так это нет, это не про них! Пусть взрослые кумекают, у кого голова больше. Мелюзге-то думать и не нужно вовсе, растудыть их и растак!.. То курей гоняют, то козу спугнут, то траву пожгут. То вон, человека невинного до смерти забить попытаются...

-- Спасибо! -- успеваю вставить, пользуясь тем, что бородач ненадолго затихает. Совершенно искренне: этот суровый и неожиданно словоохотливый человек, он ведь действительно мой спаситель. У той деревенской шпаны чувство меры отсутствовало как класс, равно как и малейший намёк на штуку под названием "сострадание". Неизвестно ещё, чем бы всё могло закончиться. Забили бы до смерти, да оттащили в кусты... Или свиньям скормили. Интересно, тут есть свиньи? И что они такое, эти "свиньи"? Вроде розовые, с пятачком и хрюкают? Или что-то путаю, и это просто очень плохие люди?

-- Спасибо говорит. Спасибо, оно такое, в угол не поставишь... Вот, как сделаю тебя рабом, хе-хе-хе. Бирки-то нету!

-- Чего нету?.. -- меня как ледяной водой окатывает, а глаза сами собой начинают метаться, ища пути к спасению. Если честно, задаю вопрос на автомате, мозг уже занят совершенно другой задачей...

А дядька и не думает прерывать свою речь, такую же спокойную, будто не замечая, как я всполошился. Может -- и правда, не замечая. Хорошо бы, если так...

Смысл того, что он говорит, до разума доходит не сразу, но слова всё же откладываются в памяти. Стараюсь успокоиться и вникнуть в суть. Надо попытаться понять, что случилось. И куда я попал. Это первоочередное сейчас.

-- Бирки, говорю, нету! Имперской. У всех должна быть. Кто не гражданин, кого местные не могут опознать -- особенно! А у тебя прямо на роже написано: варвар, как есть варвар. Самый настоящий! А раз варвар, значит, и бирка положена.

-- Так есть она, наверное... Потерялась... -- отвечаю невпопад, лишь бы что-то сказать. Ясное дело, что если и была она, вспомнить вряд ли получится. А вот заставить бородача выдать ещё немного такой необходимой сейчас информации, это очень нужно.

-- Нетуть, нет её! Вообще нету! Нигде не видал, а я ж и по улице прошёлся, туда-сюда, хорошо смотрел. Тоже думал, обронил небось. Нельзя же так, посреди Империи, да без бирки... Ладно тебе, пострел, не трясись ты, аки заяц! Не буду рабом делать. Сам-то из вольноотпущенных. Свободу ценю. Но, всё равно... Ты уж прости, но должен будешь!

-- Да не вопрос, дядь... -- расслабиться не получается, если честно. Не очень-то доверяю теперь ему. Свалить бы под шумок... Но стараюсь делать вид, что всё в порядке. -- Как вас звать-то?

-- Гурт я. Кузнец тутошний, деревенский. А тебя как звать-величать? Чьих будешь?

-- Я... Не помню.

-- Как это, "не помню"?

-- А вот так. Вообще не помню. Кто, откуда... Очнулся -- бьют. Что раньше -- без понятия. Не знаю, -- врать смысла нет, говорю, как есть. Знал бы, что врать, может, и навешал бы лапши, а так -- поймают ещё на какой мелочи. Да и смысл-то говорить неправду, когда даже сам не знаешь, чем сделаешь себе лучше, а чем только хуже?

Кузнец какое-то время молчит, переваривает сказанное. Потом, почесав густую бороду и смешно выпучив единственный глаз, задумчиво тянет: