Закон Жизни (СИ)

И это точно что-то из ряда вон. Повсюду отпечатки когтистых лап, кровавые лужи, ошмётки тел. За считанные часы моего отсутствия деревня преобразилась чуть меньше, чем полностью. Если быть более точным — просто перестала существовать, вместе с населением.

А самое гнусное, я так и не смог понять по следам, откуда взялись и куда ушли убийцы, и кто это вообще был. Дикие звери? Я уже как-то минимально ориентируюсь в реалиях окружающего мира, чтобы знать, что из волков и медведей в округе всех давно повывели, а снежные барсы не спускаются так низко. И все они обычно боятся больших скоплений людей, не представляя для них опасности, не говоря уже о том, что вряд ли будут устраивать массовые поджоги…

Так кто это был? И куда они делись потом? Складывается ощущение, что все злодеи просто взяли и исчезли. Нет, следопыт из меня ещё тот, но уж по кровавым отпечаткам отследить направление движения большого ума не надо. Но по ним выходит, что никто никуда как будто и не уходил вовсе. И этакий бред ну никак не укладывается в моей голове. Во всяком случае, найти толкового и реалистичного объяснения всему так и не смог, как ни ломал голову.

Само собой, нет и не было уверенности, что таинственные убийцы ушли окончательно. Первое время я ждал нападения каждое мгновение, да и сейчас меч со мной. Хотя те, на конях, были вооружены, я видел у них что-то вроде сабель в ножнах. Как и Гурт, в его могучих руках молот — страшное оружие. Но никому, и ему самому, это не помогло…

Своего заступника и избавителя я нашёл рядом с остатками нашего дома. У него оказалась разорвана сбоку шея, фактически, голова почти отделилась от тела. Кузнец так и не отпустил до конца рукояти своего любимого орудия, и, кто знает, может, даже дорого продал свою жизнь. Но тел врагов, кто бы они ни были, вокруг не обнаружилось, ни одного. Только Пострел скакал рядом, чирикая что-то грустно-мелодичное на своём птичьем. Уж не знаю, понял ли он своим крошечным мозгом, какая беда случилась…

Что до остальных — всадников, как и их коней, я не нашёл. Во всяком случае, целых — среди разбросанных тут и там кусков вполне могли оказаться принадлежавшие им. Возможно, если бы я лучше исследовал их, то смог бы что-то установить. Но меня хватило только на то, чтобы, обмотав лицо какой-то тряпкой, покидать всё найденное на тележку и свезти к кладбищу.

Хоронить сначала хотел только кузнеца, человека, которому был благодарен и которому не смог отдать долг. Для чего нашёл лопату, выкопал на небольшом деревенском погосте глубокую могилу, уложил туда своего спасителя, завернутого в какие-то простыни, накидал сверху земли, и на вершину солидного холмика, который постарался насыпать повыше, воткнул массивный крест, с немалым трудом сооружённый из стропил какого-то дома. Почему крест, не знаю — на всём кладбище не было больше ни одной такой могилы. Либо положенные плашмя плоские каменные плиты с округлыми выемками посередине, либо нечто похожее на одномерную проекцию домиков, то есть единственная каменная или кирпичная стена с двускатной крышей сверху.

На этом думал и закончить, но потом, подумав, занялся и односельчанами, кого нашёл, и к кому смог приблизиться из-за жара. Вряд ли теперь кто-то о них позаботится. Не то, чтобы забыл отношение к себе. Просто, есть вещи, которые выше мирской вражды и презрения.

С этими уже особо не церемонился, просто покидал всех в «братскую могилу», которую с трудом выкопал, замаявшись порядком. Не зная никаких местных обычаев, пометил захоронение различным воткнутым инструментом. Быть может, потом кто-нибудь сделает всё как надо.

Закончив со скорбными делами, ещё раз прошёлся по деревне, уже с более меркантильной целью. Кое-где ещё горело, многие дома превратились в груды пылающих углей, стоял нестерпимый жар и дымовуха… Но я долго бродил туда-сюда, старясь найти как всё то, что могло пригодиться для дальнейшей жизни в этом негостеприимном мире, так и то, что помогло бы разгадать загадку — что произошло, и кто это сделал.

С последним не преуспел. Конечно, я подобрал кое-какую мелочёвку, видимо, оброненную сражавшимися: обоюдоострый кинжал, плеть, может, даже ту, которой меня избивали, какую-то запонку, ремешок, кусок пера — похоже, выпавший из чьего-то пышного плюмажа, седельную сумку, внутри которой обнаружились огниво, курительные принадлежности, табак и ещё много всякого по мелочи, и пару обрывков ткани, явно не принадлежавшей деревенским, один из которых был сильно перемазан в крови. Но толку с этих находок было не так чтобы очень много, мне они мало что говорили о своих бывших хозяевах.

По части обеспечения дальнейшего существования, я преуспел побольше. К слову, никаких моральных терзаний и сомнений по поводу того, что имею право на мародёрство и прихватизацию любой потерявшей хозяев собственности, у меня не было. Будто не впервой этим заниматься. Даже невольно опять задумался — а не из разбойников ли я?..