Закон Жизни (СИ)

— Должна, да. Может, поэтому отец и купил нас… Теперь не спросишь. Его же отравили. И если до этого я могла на что-то надеяться… То после, жизнь превратилась в ад.

— Ты не называешь отца по имени?

— Да. Не могу, нельзя. Я же говорю, поклялась…

— Понятно. А он… Хорошо к тебе относился?

— Знаешь, да. Я думаю, он не признавался никому, но на самом деле мою мать была для него не просто одна из рабынь. И он переживал из-за её смерти. Один раз я, ещё когда совсем маленькой была, случайно увидела, как он ходил к ней на могилу. Он делал это втайне, так, чтобы не попасться на глаза никому… Но я видела.

— Понятно. У него была жена?

— Умерла. Ещё раньше. И у неё не было детей.

— Прости, что заставил всё это рассказвать… Но между нами не должно оставаться недоговорённостей.

— Да, я понимаю, — Валерия опять разрыдалась, и пришлось её успокаивать.

— Всё, всё, успокойся! То, что ты мне всё это рассказала, очень хорошо. Я теперь понимаю, что мне нет оснований не доверять тебе. Кроме той… Того… Про что нельзя рассказывать.

— Клятва… Я клялась кормилице, что никому не расскажу! Никому и никогда. Это… От этого зависит не моя жизнь. Я не могу.

— Не буду заставлять. Ну, чего ты опять? Всё хорошо же?..

— Я тебе всё рассказала… Ты знаешь теперь, что я рождённая в неволе, и не пара тебе!

Успокаивать пришлось ещё долго. Никак не хотела поверить, что моё к ней отношение, да и вообще к кому бы то ни было, не зависит от происхождения. Наконец, казалось, можно было бы наконец уже объявить антракт и опустить занавес — но на сцене появилось новое действующее лицо.

С мерзким скрипом открылся люк, через который в наш закуток можно было попасть прямо с палубы. Двое начали спускаться по лестнице — первый быстро и ловко, второй — медленно и осторожно, он тащил на себе кучу вещей. А в проёме маячил давешний молчаливый матрос. Я, готовый к чему угодно, метнулся к нашей поклаже и застыл рядом, готовый в любой момент выхватить меч или пистолет.

Судя по фигуре и габаритам первого спускающегося, это был плюс-минус ровесник моего нынешнего тела. Дорогая одежда указывала, что он явно не из простых. Второй выглядел дряхлым стариком, и был одет заметно проще.

Оказавшись снизу, молодой обернулся, с хорошо читающимся выражением брезгливости на лице, и тут заметил нас. Повисла недолгая пауза. Валерия, вставшая рядом со мной, странно дёрнулась вперёд, но я её удержал, посмотрев с некоторым удивлением. Что это с ней? А молодой щёголь вдруг процедил, сверля нас взглядом:

— Вас что, не учили кланяться? — и тут же наверх, в открытый проём: — Тут варвары! Ещё и рабы! Я что, по-вашему, должен жить с ними?..

Матрос пожал плечами.

— Уберите их, сейчас же! А ещё лучше, дайте мне нормальную каюту, я не хочу жить в этой конкуре!

Весь вид матроса выражал полнейшее равнодушие к просьбам, даже приказам, паренька.

— Ты чего молчишь, матрос? Язык проглотил? Отвечай, когда с тобой говорят! Разрешаю!

— Не нарвится, свезём обратно. На берег.

На этом мелкий вдруг стушевался и, кажется, даже проглотил очередные готовые сорваться с языка слова. А мотрос продолжил, медленно, будто объясняя прописные истины несмышлёному ребёнку:

— Другого помещения нет. А корабль наняли гномы, они тоже будут тут жить. Они может ещё и недовольны будут, что мы попутчика взяли.

— Гномы?!

— Гномы. Вы ещё можете успеть сойти на берег, господин хороший.

Мне показалось, или в ответе матроса сквозила скрытая усмешка?.. Во всяком случае, было очень похоже на то, будто он забавляется ситуацией.

— А мой слуга что, тоже будет жить здесь?

— Да. Больше негде.

Молодой, злобно насупившись, прошёл в дальний угол. Седой проследовал за ним следом и скинул там вещи, после чего почтительно отошёл и замер в отдалении. Оба старались не смотреть в нашу сторону. Я же, наоборот, сверлил заносчивого щёголя взглядом — так нестерпимо хотелось прописать ему. Но… Сдержался. Вместо этого спросил матроса:

— Нам можно подняться?

— Нет, только когда отойдём от берега. Сами понимаете, безопасность.

— Да, понимаю.

Над нашей головой вновь стукнул, опускаясь, люк, погружая всё вокруг в полумрак, который лишь чуть рассеивал пробивающийся сквозь щели свет. Я посмотрел на Валерию — судя по всему, продолжение разговора откладывалось на неопределённое время…

Глава 38

Подняться наверх мы смогли, только когда корабль уже шёл под всеми парусами в открытом море. К тому времени на него загрузили множество ящиков, груз гномов, на борт поднялись и сами подгорные жители, в компании сильно датого и распевающего похабные песенки Малыша. Судя по всему, дела моих друзей в Торне закончены, и покидали его они в полном составе.