Закон зверей

К другому ж сунетесь – остудит

Разгромом он шакалью рать!..

Деваться некуда обеим

Созревшим к бою сторонам:

Мы отказаться не посмеем

От ценностей, пригожих нам,

Что правдой искренне считаем.

Различий нам не устранить:

Мы сами пищу добываем,

Но вам ворами вечно быть!..

Себя кто кормит сам, обитель

В его душе для правды есть!

А лжи великий сочинитель

Чужую пищу тщится съесть…

И битва будет – землю дрожью

Непримиримости встряхнёт! –

Не за живот, но правды с ложью!

За правду можно дать живот!..»

Окинул взглядом лев, презренья

Наполненным, шакалов рой,

И не означил в нём сомненья,

Его что здесь последний бой…

В шакальих же, огнём горящих

Желанья властвовать глазах,

Ничем не скрытый прыгал вящий,

До лихорадки вздутый страх!

Конечно, лев один, но ясно,

Что в ярости могучий зверь

Способен стать врагу ужасной

Причиною больших потерь…

Но отступать уже, понятно,

Путей им не было: ну кто ж

Предателям вернуть обратно

Доверие готов за ложь?..

И повела непримиримость

Две силы на жестокий бой!

И за одной таилась лживость…

Сияла правда над другой!

И отступленья невозможность

Кровавых их не в силах уз

Была разбить! – Здесь осторожность

Отбросил даже первый трус…

Для каждой из сторон в победе

Из битвы выход только был! –

В глубоком даже вряд ли бреде

Мог думать кто, чтоб отступил!..

И трусость давняя шакалов –

Природы слабым худший дар! –

Теперь отчаянно взывала

Зажечь жестокости пожар!

Ох, понимал ли лев опасность,

Грозит которая ему?

Я не могу найти в том ясность,

Что ясно львиному уму!

Сдаётся мне, что страх уходит

И слышен сердца трубный зов

Идти на бой, твоей свободе

Грозить когда злодей готов!..

Кипели битвою просторы

Саванны, выжженной жарой!

В атаку шли то злобой воры

Гонимые, то наш герой!

И хоть ударом лапы львиной

Одним десятки злобных псов

Предстать могли иметь причину

Пред ликом умерших отцов,

С ожесточеньем обречённых

Атаковали псины льва!

И лев здесь быть ожесточённым

Имел моральные права!..

Но столько всё же львиной силы

На тьму шакалов не нашлось,

Чтоб сзади лап не прокусила

Хоть изредка, вложив всю злость

В укус один, шакалья морда!

Когда уж тысячный укус

Был совершён, стоял нетвёрдо

Уже на лапах лев… И трус

Себе отъявленный позволить

Мог укусить уже того,

Кто истину не мог неволить,

Считать чтоб хищником его!..

Но истекая даже кровью

От множества укусов, лев

Не отступал! – Вот вам злословью

О лени льва ответ! Успев

Посплетничать о явном, надо

Неявного увидеть нить

Уметь, чтоб ложь нашла преграду

В уменье правду различить!..

Лев умирал… Но трупов горы

Шакалов сделали пейзаж

Саванны страшным! Злобной сворой

На свой последний абордаж

Почти бездыханного тела

Шакалы шли уже затем,

Чтоб хоть в физических пределах

Победу одержать над тем,

Чей дух как был непобедимым,

Так и остался вечно быть

Примером всем неоспоримым:

Шакалам льва не победить!..

«Ох, плохо мне, моя подруга…

Я умираю… Помоги… –

Души тревожным львица слухом

Услышала во сне! – враги

Одолевают… Уж не выжить

Мне в битве тяжкой… Злобна рать

Мои сумела соки выжать…

Тебя пред смертью увидать

Хотел бы я разок последний…»

«Да что же это! Разве быть

Такое может?! Ведь намедни

Шакал сказал, что разгромить

Противника – пустое дело!

Неужто лгал премьер? Зачем?..

Прошли уж сутки! Одолела

В бою чья сила? Кто над кем

Победу одержал? Скорее

На поле боя мчаться! Там

Решенье, верить ли, созреет

Во сне услышанным словам!» –

Уже стремительно летела

В далёкую степную даль,

Где лев сражался, львица смело!

И сил для этого не жаль

Ей никаких, конечно, было!..

Она бы всех врагов тотчас,

Обидел друга кто, убила! –

Кто б усомнился в том из нас?..

И вот открылось поле боя

Передо львицей, наконец…

Один там только был героем!

И всяк иной там был подлец…

Герой лежал, ещё пытаясь

Могучей лапою взмахнуть,

На льва похожим быть стараясь

В последнем вздохе хоть чуть-чуть…

Бандитов стало меньше втрое.

Другой уже была их цель:

Найти в проигранном уж бое

Хоть малую к спасенью щель.

Бывает так, что проигравший

Сражение на всё готов,

Как вор, за воровство уставший

Тяжёлых не снимать оков…

И не за царскую корону,

Уже за право здесь же жить

Мошенникам пришлось врождённым

Бессмысленную бойню длить:

Ведь львица справится с остатком

Несостоявшихся господ,

А недобитых для порядку

В предел иной навек сошлёт…

И злобным вспыхнула оскалом,

Едва увидев львицу, вспять

Не отодвинувшись нимало,

Потрёпанная пёсья рать!..

Но львица сходу налетела,

Врезаясь в гущу, на толпу

Разбойников! Остервенело

В жестокую вошла борьбу!..

И было всё теперь иначе!

Что львица друга половчей,

Известно: опыт не растрачен

Её охот, где равных ей

Ещё не видела саванна!

Но и её теперь узнать

Не мог никто! На поле бранном

Она была одна как рать,

Готовая разбить любого

Врага! И била! Вряд ли так –

В пределах случая иного! –

Любой был бит хоть кем-то враг!..

За друга мщения настала

Теперь жестокая пора! –

И львица сотни истребляла

Врагов в минуту! И гора

Уже была вонючих трупов

Шакальих скоро столь большой,

Разбойникам что самым глупым

Пришлось признать: проигран бой!..

И двинулись не в отступленье

Уже шакалы, испытав

Удар заслуженного мщенья,

Бежали в панике, устав

Едва теплившейся надежды

Пытаться призрак сохранить:

Хотя бы в прежние одежды

Себя тщедушья облачить!..

Не знали серые, судьбою

Они не первые такой