Законная семья прокурора Драконыча

– Ты и правда недалекая, Алёнка, правильно про тебя кумушки в детстве говорили, – тетка фыркнула, а я сцепила зубы, слыша очередные оскорбления. – Ты что, не знала про трастовый фонд, который тебе отец оставил? Серьезно?

– Трастовый фонд? – широко раскрыла глаза. Первая настоящая реакция не заставила себя ждать.

Сердце наполнилось радостью от ощущения заботы отца. Он будто протянул мне ласковую руку из того мира, где сейчас находился, и погладил по голове, напомнив о себе. Я даже вдруг ощутила, как наяву, его присутствие.

Подняла влажные глаза и натолкнулась на алчный взгляд тетки, которая чуть ли не руки друг о друга потирала в каком-то предвкушении. Все приятные эмоции были сметены в момент, как только я поняла, что тетка решила наложить свои жадные лапы даже на эти деньги.

– Фонд, фонд, не тупи, Алёна, не прикидывайся дурочкой и не делай большие глаза. Я точно не знаю, сколько там денег, но, сколько бы ни было, ты никогда не расплатишься за тот ущерб, что нанесла! За страдания – мои и моего мужа! Радуйся, что я молчу и уговорила Борю не идти в полицию. Иначе сидела бы ты там, где место преступницам.

– Вы же квартиру получили, тетя Вера! – не выдержала я ее нападок, высказала то, что наболело, но если я ждала хотя бы крохотной капли тепла со стороны родственницы, то мне пришлось разочароваться. И ухом она не повела. Наверняка к бродячему псу на улице эта женщина проявила бы больше заботы и ласки, чем к нам с Катюшей. Так что и глазом не моргнет, как сдаст меня в полицейский участок.

– И что? Это за моральный ущерб. Я ее сдаю! Ты мне ее продать предлагаешь, чтобы лечение оплатить? Я тебе что, идиотка? Я свои кровные отдаю, одна тяну калеку! На своем горбу! Пока ты прохлаждаешься и не вспоминаешь родственников-то. Хоть бы позвонила, поинтересовалась, не надо ли чего. Эх, – махнула на меня рукой, – что с тебя взять? Пропащая… Ладно, некогда мне тут с тобой цацкаться. В общем, так, Алёна, буду тебя ждать в нотариальной конторе вот по этому адресу, – протянула мне бумажку с адресом, – паспорт возьми с собой. Оформим доверенность, чтобы я действовала от твоего имени и получила доступ к средствам фонда.

– Вы же меня в покое не оставите, да? – прошептала я одними губами, не в силах говорить громче.

– Что за вопрос? – возмутилась и встала, подхватив сумку и сжав ее толстыми пальцами. – Я сказала, Алёна, и повторять не буду. Жалости ты от меня не добьешься. Это урок тебе жизненный. Как ты к людям – так и они к тебе. За грехи свои расплачиваешься. Вот и не ной. Знала бы ты, сколько слез я пролила, когда узнала, что он родительскую квартиру твоей сестре, нагулянной непонятно от кого, подарил. Хорошо хоть ремонт там не делали, а то знаю я эти ваши модные непотребства.

– Вам-то откуда знать, вы ни разу в гости так и не пришли.

– Это родительская квартира! Она должна была мне достаться!

Рявкнула так сильно, что у меня заложило уши. Опомнившись, что мы находились в общественном месте, оглянулась по сторонам и закрыла рот.

– Да что прошлое ворошить, всё имущество моего брата уже вернулось в лоно семьи, как и завещали наши родители, так что чего это я.

– Что? В-всё имущество?

Голос у меня дрожал, поднялась я на ноги еле-еле, ощущая, как в груди сильно ноет, сердце колотится как бешеное. Тетка сморщилась и отвела глаза, словно ляпнула лишнее.

– Ну кроме этой, которую ты по дурости прошляпила.

– Вы бы хоть посочувствовали, что нас с Катюшей какие-то отморозки, черные риелторы, лишили единственного дома, и квартира дедушки с бабушкой досталась преступникам.

– А нечего рот разевать было. В этом моя вина, что ли? Я, конечно, огорчена, но уже ничего не поделаешь.

Сжала кулаки, желая, чтобы женщина договорила, видела по ее лицу, что ей много чего было сказать, но она лишь усмехнулась и глянула на выход.

– Всё, Алёнка, завтра я занята, но в пятницу в десять утра чтобы как штык по адресу была, поняла? Ну, я жду кивка и ухожу, у меня дома муж, хочу напомнить, покалеченный тобой. Ты же хочешь, чтобы статуэтка, которой ты его ударила, с твоими отпечатками, исчезла? Или в тюрьму захотела?

Она ушла, нервно переставляя ногами, а вот у меня после нашего разговора осталось неприятное послевкусие. Подозрения, которые она посеяла в мое сознание, не отпускали до самого дома. Если до нашей встречи я была готова пойти на все ее условия, то теперь, когда узнала о фонде, уже не была так уверена в своем решении.

Не покидало странное чувство, словно я что-то упускаю. Интересно, откуда она знала, что мы не делали там ремонт? Неужели подкупила одну из старушек-соседок, которые любили к нам в гости захаживать? Да нет, они ведь ее недолюбливали, считали женой алкаша. Или ради денег могли?

Оказавшись перед входной дверью в квартиру Драконова, повертела в руках бумажку и застыла, пытаясь понять, что мне теперь делать.

В этот момент прозвучал звук щеколды, и я быстро сунула листок в карман. На пороге стояла женщина. Незнакомая, в возрасте. Совершенно не та, с которой я оставляла Катюшу.

– Простите, а вы?