Законник

– В столе чисто. Потом один из сослуживцев видел, что Котька, уходя, сунул пачку денег в нагрудный карман. Так что пропажа денег – это, считай, задокументировано. Вот тебе и мотив. Возможно, когда в ресторане рассчитывались, достал всю пачку. Его и «сфотографировали». Могли, конечно, менты при осмотре тела заначить, – протянул Стремянный. – Сейчас они такие, бедовые… Но есть у меня предположение, что тело вообще никто не осматривал.

– Что? Нет протокола осмотра места происшествия? – Гулевский едва не порезался.

– Протоколишко, может, и есть, – протянул Стремянный. – Но, сдается мне, если и есть, то составили его задним числом. Я сам по следам ребят прошел, – признался он. – Там от метро «Лоськово» к «Товариществу достойных» через лесопарк идет аллея километра на полтора. Вдоль нее – скамейки. Вычислил скамейку, на которой Костя лежал, – до сих пор вдавленные отпечатки. А вот следов осмотра места происшествия что-то не обнаружил. Скорее какой-нибудь оперок, чтоб на морозе не мерзнуть, мог протокол в морге составить. А то и вовсе – со слов охранника, что тело обнаружил. Вписал «для привязки» навскидку любую скамейку. Сейчас всем все влегкую.

– И все-таки не факт, что отравили с целью ограбления. Ведь Костю мог обобрать какой-нибудь залетный прохожий. Проходил мимо, увидел на скамейке в стельку пьяного, ну и пробежался по карманам.

– Насчет залетного – особо любопытственная темка, – Стремянный поднял палец, призывая к вниманию. – Я уж тебе сказал: километра на полтора лесопарк. Аж до самого Товарищества. Вдоль тротуара даже фонарей нет. И, как говорится, чужие там не ходят. Прохожих днем-то не сыщешь, не то что к ночи, по тьме Египетской. Нет, Илья Викторович, обобрал Котьку тот, кто за ними двумя следом шел. И, стало быть, знал, что упасть должны. А знал, потому что сам отравил. Другой вопрос на засыпку меня мучает. Метро, машины, толпы людей под боком. Это же помощь! А двое тяжко отравленных из последних сил волокутся по пустынной аллее в темноту. То ли ориентировку потеряли?

Он задумчиво огладил подбородок.

Гулевский сдернул с крючка нечистое вафельное полотенце, яростно растер изрезанное лицо, обернулся:

– У кого в производстве уголовное дело?

– Нет никакого дела, – откликнулся Стремянный. – Проверочный материал, как узнал, лежит в межрайонном следственном отделе у какого-то следователя Цыпко. Похоже, ребята несуетливые.

Он насмешливо оттопырил губу.

– Чепуху городишь, – рассердился Гулевский. – Если ты прав и налицо признаки убийства, как можно, чтоб до сих пор не возбудили дело? В таких чрезвычайных случаях каждая минута дорога. Наоборот, создают оперативно-следственную группу, прочие службы подключают. Выходные отменяют.

– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, – отреагировал Стремянный, распевной интонацией обещая Гулевскому и другие сюрпризы. – Предлагаю с этими вопросиками подъехать к следователю. Машина в вашем распоряжении.

У палисадника парила старенькая «ДЭУ Нексия», на которую в девяностые начальник «убойного» отдела московского угро копил несколько лет. За пятнадцать лет машина сильно обветшала. Боясь, что на морозе не заведется, Стремянный не заглушил ее.

– Так и не поменял старушку? – заметил Гулевский.

– Нормальная машинеха. Еще и муха не сидела, – буркнул Стремянный. Признаться, что за годы адвокатской практики так и не наработал на новую, ему было неловко.

4

В Москве Гулевский заскочил домой переодеться и привести себя в порядок. Встретиться договорились у следователя.

Двухэтажное кирпичное здание неподалеку от метро прежде занимала прокуратура со своим следственным аппаратом. Когда следствие от прокуратуры отпочковали, здание поделили меж двумя ведомствами. Попасть в прокуратуру и следственный комитет можно было через единственный подъезд с общим постовым на входе. Но далее лестничные пролеты разбегались направо и налево, будто расчлененные надвое сиамские близнецы.

Заплывший милиционер на входе при виде полковничьего милицейского удостоверения равнодушно кивнул.

На вопрос Гулевского, как найти следователя Цыпко, снизошел до краткого пояснения:

– Следователи налево, прокуроры направо.

Со второго этажа левой лестницы донесся многоголосый жеребиный гогот.

– Это как раз следователи, – подтвердил постовой.

За время недолгого подъема Гулевский успел уловить, что на втором этаже обсуждается вчерашний сабантуй с девицами из канцелярии. Какой-то Симка, не стесняясь в подробностях, доказывал, что Машку он все-таки отымел. Собеседники, явно подтрунивая, матерно сомневались.

Перед Гулевским открылась задымленная лестничная площадка. В клубах табачного дыма энергично размахивал руками долговязый круглолицый парень в длинном кожаном пальто и остроносых, загнутых кверху туфлях – несомненно, тот самый Симка. Лица трех его собеседников были исполнены лукавства. Заразительней и откровенней прочих гоготала девица в форме лейтенанта юстиции.

Появление незнакомца не смутило весельчаков и даже не заставило прервать разговор.