Законник

Узнать, что именно испугало Илзе, Варис не успел — в этот момент жутко заскрипела открывающаяся дверь, а потом из-за неё высунулась помятая физиономия Ключника:

— Доброе утро, ваше высочество! Э-э-э… мэтр Джиэро спрашивал о вас раза три или четыре…

— Всё. Я побежала… — выдохнула принцесса и, закусив губу, сделала шаг вперёд…

…Сидение на лавочке рядом с дверями городской тюрьмы Варис ненавидел больше всего на свете. И не потому, что здесь, рядом со стенами Кошмара, время тянулось, как еловая смола, а час ожидания казался длиннее суток. Проблема была в другом — здесь, в четырёх шагах от узенького окна-бойницы, были слышны отголоски истошных воплей и хрипов пытаемых внизу людей. А ещё дикий хохот и плач узников, сошедших с ума от боли, страха и отчаяния. Час-полтора ожидания — и голоса заключённых обретали глубину и чёткость, а перед внутренним взором Вариса возникали образы всего того, что с ними должны были творить палачи.

Мысленный счёт или попытки думать о чём-нибудь почти не помогали. Вернее, не помогали вообще: обычно к обеду Варис начинал чувствовать, как его пожирает ненависть ко всем тем, кто служит в королевской тюрьме, а к заходу солнца переносил её на Иаруса Молниеносного. Отправившего свою родную дочь в Кошмар.

Увы, других лавочек перед стенами тюрьмы не было. И желание убивать тварей, получающих удовольствие от чужой боли, становилось всё острее и острее…

Да, конечно, при желании можно было ждать и стоя. Или прогуливаться где-нибудь неподалёку. Но такую возможность Кулак даже не рассматривал: любое проявление слабости обязательно вызвало бы насмешки у охранников Кошмара. А доставлять им такое удовольствие он не собирался. Поэтому, проводив взглядом фигурку её высочества, воин привычно натягивал на лицо пренебрежительную ухмылку, усаживался в самый центр единственной скамьи и закрывал глаза. Делая вид, что дремлет.

Однако «спать» получалось недолго — за час до полудня из Кошмара выбирался его комендант, мессир Дюк Лейст. И, усевшись на скамью рядом с Кулаком, часа по два-три разглагольствовал об однообразии и скуке, царящей в стенах его заведения.

Портить отношения с этим человеком Кулаку не хотелось, поэтому всё время до его ухода он старательно поддерживал беседу, при этом изо всех сил стараясь не потерять лица. А это было не так легко: как правило, новости Кошмара вызывали у него либо приступ тошноты, либо омерзение.

«Вчера, сажая на кол вора, пойманного на городском рынке, Гной направил остриё не туда, и эта тварь умерла ещё до того, как закончилась казнь!!!» Нет, к казням Варис привык. И не боялся ни смерти, ни увечий. Однако одна мысль о том, что смерть может прийти к нему в виде Кровавого Орла[41] или Последнего Глотка,[42] вызвала безотчётный страх. И желание держаться как можно дальше и от Кошмара, и от тех, кто в нём служит. Только вот возможности оставить своё место у него не было…

…В этот день мессир Лейст выбрался погреться на солнышке только после обеда. И опустился на лавочку в таком мерзком настроении, что Варис мысленно взвыл: слушать новости, которые смогли расстроить Дюка по прозвищу Крюк-под-ребро, ему совершенно не улыбалось.

— Детоубийца сдохла… — пробормотал комендант вместо приветствия. — Представляешь?

— Кто такая? — поинтересовался Кулак.

— Да тварь, когда-то отравившая соседку и семерых её детей…

— И что с того? — удивился Варис. — Собаке — собачья смерть…

— На неё последнее время западал мэтр Джиэро… — «объяснил» мессир Лейст. И, сообразив, что Варис ничего не понял, добавил: — Ну, нравилась она ему. Представляю, как он взбесится, когда узнает, что её нет…

— Найдёт себе другую… — пожал плечами Варис. — Что в ней было такого особенного?

— В ней — ничего… — вздохнул комендант. — Да, когда её только привезли, она выглядела сравнительно нормально — у неё была грудь, пусть и небольшая, полные бёдра, ровные длинные ноги. Но за последний год она превратилась в живой труп: тощая, запаршивевшая, седая… Да и с головой у неё стало совсем плохо…

— Ну, и что он в ней тогда нашёл?

— Да не знаю я!!! Нашёл — и всё! Не моё это дело: он — любимчик его величества. И делает всё, что хочет…

— Пусть делает. Вам-то что, мессир?

— Он взбесится — значит, у меня будут неприятности…

— Не обязательно… Хотя… от чего она умерла-то? — спросил Кулак. — Надеюсь, не от недоедания?

— Какого такого недоедания? — мессир Лейст аж подскочил от возмущения. — Всё, что выделяет казна на питание заключённых, тратится на продукты! Мне эти деньги не нужны! А умерла она потому, что он её сам и замучил! Сам! Брал её каждую ночь и терзал с вечера и до утра. А она, хоть и безумна, но всё-таки не железная…

— Тогда вы тут точно ни при чём…

— Да знаю я… Только вот, боюсь, что это мне не поможет…

…Жуткий женский крик, внезапно раздавшийся из бойницы, заставил коменданта удивлённо вытаращить глаза:

— Кого он это?

— Понятия не имею… — честно признался Варис.

Мессир Лейст задумчиво подёргал себя за бородку, немного подумал и вздохнул:

— Да всё равно кого… Видимо, ему уже сообщили… Вот и бесится…

— Успокаивать не пойдёте?