Законник

Полюбовавшись на расстроенное лицо баронессы Квайст, я спешился, подошёл к вознице, в неподдельном отчаянии ломающего руки рядом с каретой, и, по-отечески похлопав его по плечу, расстроенно вздохнул:

— Третий раз за день. В первый день пути… Плохая примета…

Мужик захлопал ресницами, засиял, как ясное солнышко, и радостно воскликнул;

— Ага, ваша светлость! Если день не задался…

— …то вечером жди беды… — поддакнул ему я. — Правда?

— Правда…

— Вот и я так думаю… — Я попинал ногой ни в чём не повинное колесо и… холодно улыбнулся: — Как ты думаешь, по двадцать плетей за каждую «случайную» поломку — это не чересчур?

— Э-э-э… что, ваша светлость?

— Я спрашиваю, шестьдесят плетей для тебя не многовато? Или подождать, пока ты заработаешь сотню?

Возница смертельно побледнел:

— За что, ваша светлость?

— За преданность своим хозяевам… И за попытку помешать мне доставить их к его величеству королю…

— Я… это…

— Старался… — кивнул я. — Молодец. Ты сделал всё, что мог. А теперь слушай меня внимательно: максимум через шесть дней барон Квайст и его супруга окажутся в Арнорде. Даже если для этого мне придётся заставить их передвигаться пешком. Так что твоя «помощь» им только повредит…

— Пешком? — у возницы отвалилась челюсть. — Её милость — и пешком?

— Да… — кивнул я. — Или у тебя есть сомнения, что я, Утерс, сдержу своё слово?

— Н-нет, ваша светлость… — помрачнел возница. Потом затравленно посмотрел куда-то сквозь карету и вздохнул: — Я всё понял… Этого больше не повторится…

— Вот и хорошо… — кивнул я. — Ночевать мы будем в Полесье, так что, как починишь карету, гони её туда…

— А…

— А её милость с бароном Самедом доедут до него верхом…

…М-да. Уже часа через два, задолго до того, как мы подъехали к Полесью, я начал понимать причины, заставившие Размазню прятаться от жены в винных погребах. Леди Майянка была невыносима. Ни в малых количествах, ни в больших. Её раздражало всё — «кляча, на которой она вынуждена ехать», седло, пошитое «невесть кем и невесть как», пыль, поднимающаяся из-под копыт лошадей дозорных, затягивающие небо облака и даже лёгкий ветерок, дующий «прямо в правое ухо». Даже в присутствии меня, человека, арестовавшего её и её супруга, баронесса умудрялась истерить практически без остановок.

А ещё она всячески пыталась замедлить наше передвижение. Сначала — жалуясь на то, что от «такой посадки» у неё устаёт поясница, а потом — заботой о «бедной лошадке» и постоянными остановками по нужде…

…«Застудилась, наверное…» — очередной раз возвращаясь из десятиминутной отлучки в придорожные кусты, вздохнула она. И затравленно посмотрела на сопровождавшую её наперсницу.

Желчная старая тётка по имени Веномия сокрушённо кивнула головой и мрачно пробормотала, что такую простуду лучше лечить в постели. Причём не в какой попало, а той, что стоит в их имении: там «не нужно никуда ездить, чтобы найти нужное лекарство»…

…Вылечить занедужившую баронессу удалось без всяких проблем. Даже не возвращаясь в её имение. Для этого мне пришлось проехать мимо поворота к постоялому двору «Стол у дороги», и в ответ на удивлённое восклицание леди Майянки сообщить, что ночевать мы будем только в Полесье. Сколько времени бы ни пришлось до него добираться.

Ещё пара распоряжений, данных мною Воско Игле, ввергли баронессу в состояние ступора: узнав, что выезд из Полесья я планирую за час до рассвета, и, представив, сколько времени ей останется на сон при такой скорости передвижения, она ненадолго заткнулась, и… предпочла вылечиться. От всех недомоганий сразу. За исключением разве что стервозности…

…Вторую попытку замедлить наше передвижение леди Майянка предприняла с утра. Послав ко мне свою наперсницу с сообщением, что занедужила и изволит почивать. Выслушав крайне эмоциональное сообщение служанки, я вздохнул, буркнул, что так и знал, и приказал Рыжему Лису срочно найти Молота.

Лис мгновенно вылетел в коридор, а я, вытащив из ножен кинжал, пододвинул к себе пару новых нательных рубах. И, развернув верхнюю, принялся деловито отрезать от неё кружевной воротник.

Понять, зачем я уродую ещё не надёванную вещь, Веномия не смогла и удивлённо вытаращила глаза.

В это время в дверь постучали, и на пороге возник запыхавшийся Молот:

— Звали, ваша светлость?

Я кивнул:

— Ну, и что там с колодой?

— Нашли, ваша светлость! В третьем доме, у мясника… Грязная, правда… Но ничего — её сейчас отмывают, и эдак через полчаса всё будет готово…

— Молодец… — буркнул я, и, повернувшись к Веномии, бросил ей изуродованную рубашку:

— Сложи её поаккуратнее… А то помялась…

Выполнив мою просьбу, служанка снова превратилась в соляной столб. До тех пор, пока я не закончил со второй:

— Сложи и эту, а потом отнеси их своим хозяевам. Как проснутся — пусть сразу и надевают…

В оценке умственных способностей старой змеи я не ошибся — сложив два и два, она мгновенно побледнела и, сглотнув подступивший к горлу комок, пролепетала:

— Простите, ваша светлость, но зачем?