Законник

Особенно трудно им было добираться до моего стола — рядом с ним постоянно толпились желающие выпить «с надеждой и опорой королевского трона Элиреи», их наследники и даже жёны. И когда за их спинами появлялся кружевной чепец какой-нибудь из «подавальщиц», я прерывал разглагольствования очередного оратора и просил собеседников освободить проход…

…Когда гости осушили по первому кувшину с вином, одной просьбы стало не хватать: для того чтобы раскрасневшиеся гости сделали шаг в сторону, требовалось повторить просьбу раза по два-три. Но это было не самое страшное. К этому времени некоторые особо невоздержанные личности начали поглядывать на девушек с недвусмысленным интересом, а те, соответственно, дёргаться.

Впрочем, всё обошлось: сообразив, чем для него может закончиться такое веселье, мэтр Билчо быстренько заменил красоток из высшего света на настоящих подавальщиц, не боящихся ни мужских рук, ни солёных шуток. И ужин плавно перешёл в состояние, которое Кузнечик называл «свинским»: некоторые присутствующие начали забывать об этикете и видели смысл жизни не в следовании долгу, а на дне своего кубка. Или в вырезе сарафана ближайшей подавальщицы. Впрочем, особенно хамски себя не вёл никто, и я стоически терпел выпавшее на мою долю «счастье»…

После тоста барона Одвида «За прекрасных дам» стало значительно «веселее»: собравшиеся в таверне мужчины вдруг воспылали к дамам неугасимой любовью и принялись выражать им свои чувства. Так, как могли.

Большинство — сравнительно спокойно и в допустимых рамках. А вот троица похожих друг на друга рыжебородых мужчин, являвшихся, если мне не изменяет память, дальними родственниками баронессы Кижер, решила продемонстрировать своё отношение к женщинам на деле.

Старший, рослый детина с перебитым носом и сломанными ушами, схватил пробегающую мимо подавальщицу и, хохоча, подбросил её к потолку. Младший последовал его примеру и повторил этот же «подвиг». Среднему, еле стоящему на ногах, этого показалось мало, и он, уставившись налитыми кровью глазами на сидящую рядом с мужем баронессу Майянку, потребовал у неё влезть на стол и продемонстрировать свою красоту тем, кто «в состоянии её оценить»…

Договорить ему не дали — барон Одвид, мгновенно оказавшийся рядом с возмутителем спокойствия, что-то тихо прошептал, и мигом протрезвевшие братья принялись извиняться. Хором. При этом старательно не глядя ни на меня, ни на Воско с Оттом, подпирающих стены по обе стороны от входной двери…

— Вы страшный человек, ваше сиятельство! — непонятно с чего буркнула баронесса, дождавшись, пока откланявшиеся бородачи выйдут на улицу. Потом вздохнула и добавила: — Такой же страшный, как и ваш отец…

Разбираться, почему она считает нас страшными, я не стал. Вместо этого я подозвал к себе мэтра Билчо и попросил поднять в мою комнату бочку для омовения. И наполнить её горячей водой.

Глаза хозяина «Трёх корон» тут же погасли: постоялец, из-за которого в его таверну съехался весь цвет города, устал. А значит, в ближайшее время должно было затихнуть и всё это, приносящее ему деньги, веселье.

— Через полчаса будет… — грустно пробормотал он. И куда-то пропал…

…Для того чтобы покинуть разошедшееся общество и уйти отдыхать, мне пришлось выдержать самый настоящий бой: порядком перепивший барон Одвид, размахивая руками, пытался убедить меня в том, что настоящие мужчины покидают стол только на рассвете. И идут в бой, ещё ощущая на губах вкус молодого вина и хорошо прожаренного мяса.

Его младший брат, барон Пристон, придерживался такого же мнения. А вот супруга барона, леди Лимира, вдруг встала на мою сторону:

— Вино и мясо — это, конечно, хорошо. Но только для тех, кто забыл, что такое любовь. На мой взгляд, идти в бой, ощущая на губах вкус нежных губ какой-нибудь красавицы намного приятнее, чем дышать перегаром…

— Точно! — воскликнул барон. Потом восхищённо посмотрел на супругу и… жизнерадостно хохотнул: — А ещё лучше, чтобы красавиц было две!

— Я думаю, что в этом вопросе граф Аурон прекрасно обойдётся без нашего совета… — дипломатично заметила баронесса. И, взяв супруга за руку, добавила: — Дорогой! Я думаю, что тебе нужно взять бразды правления застольем в свои руки и объявить гостям, что его светлость устал с дороги и изволит пойти почивать…

Минут через десять, выбравшись наконец во двор, я стянул с себя порядком поднадоевшее сюрко, глубоко вдохнул и… поморщился — ветер, дующий со стороны Кожевенной слободы, доносил до таверны запах дубла, извести и шамши.[43] Желание прогуляться тут же куда-то пропало, и я, вздохнув, отправился до ветру…

…По пути обратно я решил проверить, чем занимаются выставленные Лисом часовые, и немножечко их поискал.

Часовые бдели. То есть несли службу там, где их выставил десятник. Поболтав с каждым и удостоверившись, что они бодры и предельно внимательны, я отправился спать. Вернее, неторопливо побрёл к лестнице, ведущей на второй этаж, мечтая, чтобы там не оказалось ни одной из тех красоток, которые прислуживали мне за столом.