Законник Российской Империи

— Не видите? — Голицын выглядел так, словно я только что сказал, что не вижу солнца в ясный день. — Но это же… это произведение искусства! Эта элегантная простота, эти идеальные линии… В нем столько изящества и стиля! Скажите, где вы раздобыли это сокровище? Я непременно должен знать мастера, способного на воплощение столь смелых идей!

Я понял, что просто так от этого человека не отделаюсь. Нужно было что-то придумать, чтобы закончить этот разговор и вернуться к своему заданию.

— Это работа одного моего знакомого дизайнера, — небрежно бросил я, делая шаг в сторону. — Ничего особенного, уверяю вас.

Но Голицын не собирался так просто меня отпускать. Он схватил меня за рукав, его глаза горели фанатичным блеском.

— Знакомый дизайнер? — воскликнул он. — Но кто он? Я знаю всех столичных модельеров, и никто из них не создает ничего подобного! Это же… революция в мире моды! Вы просто не представляете, насколько это может быть…

Я мягко, но решительно освободил свой рукав из его хватки.

— Боюсь, вы его не знаете, — сказал я. — Он только начинает свой путь и совсем неизвестен.

— Неизвестен? — Голицын выглядел так, словно я сообщил ему о существовании единорогов. — Но это нужно немедленно исправить! Вы должны познакомить меня с ним! Такие костюмы непременно станут одними из лучших, наравне с парижскими кафтанами!

Я понял, что ситуация становится абсурдной. Обычный костюм, чего привязался-то? Нужно было срочно что-то придумать, чтобы отвязаться от этого назойливого модника.

— Боюсь, это невозможно, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал сочувственно. — Видите ли, этот дизайнер… он очень нелюдим. Настоящий затворник. Общается только со мной, и то с большим трудом.

Голицын вздохнул с таким разочарованием, словно я только что сообщил ему о кончине любимой бабушки.

— Ах, понимаю, — протянул он. — Гении часто бывают со странностями. Но, может быть, вы могли бы…

К счастью, в этот момент я заметил Валентина Строгова, который стоял неподалеку, окруженный группой молодых аристократов. Это был мой шанс наконец избавиться от навязчивого модельера.

— Прошу прощения, Аркадий Львович, — перебил я его, — но меня ждут неотложные дела. Был рад знакомству.

Не дожидаясь ответа, я быстро направился к Строгову и его компании. Краем глаза я заметил, как мужчина разочарованно смотрит мне вслед, но спасибо, что не пошел за мной. Надеюсь, мы больше с ним не пересечемся, а то его напор меня немного пугал. Никогда не любил связываться с фанатиками, пусть иногда они и бывают полезны.

Приблизившись к группе молодых аристократов, я услышал, как Валентин хвастливо рассказывает о предстоящей поэтической дуэли.

— … и, конечно же, я одержу победу, — говорил он, самодовольно ухмыляясь. — Этот провинциал даже не представляет, с кем связался!

Я решил, что настало время напомнить о своем присутствии.

— Не стоит говорить «гоп», пока не перепрыгнешь, Валентин, — произнес я, подходя ближе. — А за твое поведение можно и вовсе разучиться прыгать. Хотя, насколько я помню, порочить оппонента за его спиной не было предусмотрено нашей дуэлью. Может, мне спросить с тебя за это отдельно, а?

Строгов резко обернулся, его лицо моментально побледнело. Он явно не ожидал, что я услышу его хвастовство. Попытавшись сохранить лицо перед друзьями, парень натянуто улыбнулся.

— А, Темников, — произнес он, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно, — рад, что ты присоединился к нам. Что ж, дуэль нас рассудит, не так ли?

Я заметил, как его кадык дернулся, когда он нервно сглотнул. Похоже, моя небольшая угроза все же достигла цели.

Друзья Строгова, оказавшиеся более воспитанными, чем он сам, вежливо поприветствовали меня. Один из них, высокий молодой человек с черными волосами, обратился ко мне:

— Максим Николаевич, мы слышали, что вы вызвали Валентина на поэтическую дуэль. Должен сказать, это весьма смело с вашей стороны. Валентин с детства обучался стихосложению у лучших учителей. Вам будет непросто. А вы… вы тоже учились этому искусству?

Я, значит, вызвал? Интересно как все этот паренек обернул. Как быстро информация меняет угол повествования. Что ж, это в целом и не так важно.

— Никогда, — ответил я просто.

Мой ответ вызвал настоящий переполох среди молодых аристократов. Девушки, стоявшие рядом, громко ахнули, прикрыв рты веерами. Молодые люди обменялись удивленными взглядами.

— Но… как же так? — спросил тот же молодой человек, явно пытаясь осмыслить услышанное. — Вы никогда не учились стихосложению, и все же вызвали на дуэль одного из лучших молодых поэтов столицы?

— Именно так, — кивнул я, хотя про себя отметил, что не знал этого. Но в целом оно и понятно, Строгов не стал бы предлагать поэтическую дуэль, если бы не был уверен в своих способностях. — Полагаю, это сделает нашу дуэль еще интереснее, не правда ли?

Валентин, который до этого момента хранил напряженное молчание, вдруг рассмеялся.

— Вот видите! — воскликнул он, обращаясь к друзьям. — Я же говорил вам, что это будет легкая победа!

— Чем выше ты летаешь, тем больнее падать, — улыбнулся я, не собираясь повышать голос.