Законный брак

Подозреваю, что в других семьях картина схожа. Уверяю вас, я в курсе, что бывают исключения и аномалии. Я на собственном опыте знаю, что есть семьи, где мужья жертвуют больше, чем жены, и берут на себя традиционную женскую роль заботы о семье в гораздо большей степени, – но такие пары можно пересчитать на пальцах одной руки. (И в данный момент я поднимаю руку и отдаю этим мужчинам честь, с огромным почтением.) Но статистика последней переписи населения в США рисует реальную картину: в 2000 году в Америке было около 5,3 миллиона неработающих матерей и всего 140 тысяч неработающих отцов. То есть среди родителей, сидящих дома с детьми, мужчин всего 2,6 процента. В момент написания этих строк с последней переписи прошло уже десять лет, поэтому будем надеяться, что соотношение изменилось. Но оно все равно не могло измениться настолько, чтобы угодить мне. И этот редкий вид – мужчина, берущий на себя заботу о детях, – никогда не водился в нашей семье.

Я не могу понять до конца, зачем женщины из нашей семьи так собой жертвовали ради ухода за близкими и почему я унаследовала этот инстинкт, это стремление вечно ухаживать, прислуживать и оплетать окружающих сетью заботы, порой себе во вред. Это приобретенное поведение? Или оно передается по наследству? Или же это просто стереотип? Биологическая предрасположенность?

Общепринятых объяснений женской склонности к самопожертвованию существует лишь два, и ни одно из них меня не устраивает. Нам говорят, что женщины или генетически предрасположены заботиться о людях, или же им внушило эту самую идею патриархальное общество. Два противоположных мнения означают, что женское самопожертвование всегда или восхваляется, или считается патологией. Женщина, отдающая всю себя ради других, рассматривается или как образчик, или как полная неудачница – святая или дурочка, одним словом. А мне не нравится ни первое, ни второе объяснение – потому что женщины моей семьи не соответствуют предложенным описаниям. Я просто отказываюсь признать, что женская натура может быть настолько односложной.

Взять хотя бы мою маму. Поверьте, я много о ней думала с того самого дня, как выяснила, что мне придется снова выйти замуж. Видите ли, я считаю, что, прежде чем связывать себя брачными узами, надо хотя бы попытаться проанализировать брак своей матери. Психологи говорят: для того чтобы разобраться в эмоциональном наследии семейной истории, необходимо вернуться назад как минимум на три поколения.

Представьте, что вы рассматриваете свою семью в трех измерениях, и каждое из них символизирует одно поколение.

В то время как моя бабушка была типичной женой фермера эпохи Великой депрессии, моя мать принадлежала к поколению женщин, которых я называю «почти феминистками». Родись она несколькими годами позже, и могла бы участвовать в феминистском движении 1970-х. Вместо этого ей с детства прививали мысль о том, что женщина должна выйти замуж и иметь детей по той самой причине, почему сумочка и туфли всегда должны быть одного цвета: так принято. Ведь мамино совершеннолетие, как-никак, пришлось на 1950-е, эпоху, когда популярный семейный доктор Пол Ландес проповедовал, что все взрослые американцы должны вступать в браки, «за исключением больных, инвалидов, увечных, психически неуравновешенных и сумасшедших».

В попытке вернуться в то время и лучше понять отношение к браку, в духе которого воспитывалась моя мать, я заказала в Интернете старый пропагандистский фильм 1950 года под названием «Брак и современная молодежь». Фильм, снятый на деньги аналитической компании «Макгро-Хилл», был основан на опыте и исследованиях профессора Генри А. Боумана, доктора философии и председателя отделения дома и семьи в департаменте семейного образования колледжа Стивене, штат Миссури. Наткнувшись на этот древний артефакт, я подумала: «Вот прикол» – и приготовилась вдоволь посмеяться над кучей дешевой претенциозной послевоенной болтовни о священной природе дома и очага с напомаженными актерами в жемчугах и старомодных галстуках, блаженно созерцающих своих идеальных, примерных детей.

Однако фильм меня удивил. В начале нам показали обычную, скромно одетую молодую пару. Они сидели на скамейке в городском парке и серьезно и тихо что-то обсуждали. Авторитетный мужской голос на заднем плане говорил о том, как сложно и даже страшно молодым парам «в современной Америке» подумывать о браке, учитывая, какая тяжелая нынче жизнь. Города страдают от «трущоб – болезни общества», и все мы живем «в эпоху непостоянства, в период тревоги и смятений, чувствуя постоянную угрозу войны». Экономика переживает кризис, при этом «цены на жилье растут, но покупательная способность не увеличивается». (На экране появляется молодой человек, с понурым видом проходящий мимо офисного здания с вывеской «Нет вакансий».) По статистике, «один из четырех браков заканчивается разводом». Поэтому неудивительно, что парам так трудно решиться на законный брак. «Не трусость заставляет людей сомневаться, – объясняет голос за кадром, – а жестокая реальность».