Законный дезертир, или Открытым текстом

Накануне общего наступления всегда были самые тяжелые дни… Все рации, от штабных до ротных, функционировали в беспрерывном режиме…

Наталья Петровна то и дело меняла руки – сетка с бананами оказалась тяжелой, как цинки с патронами.

Остановилась передохнуть у стены.

Ящики, на которых сидели старушки, были пусты.

– Счастливая… – донеслось из очереди.

Наталья Петровна опустила сетку с бананами на ящик.

Сверху приладила сумочку.

Сняла с плеча джемпер, мотавший глупо рукавом.

Счастливая?.. Теперь бы только дотащиться… Виски опять ломит… И никаких сил копаться в сумке, искать крошечного вьетнамского спасителя… А все же какое это глупое слово – счастливая… Да и есть ли оно вообще на свете – счастье?.. Обыкновенное, самозабвенное счастье… Когда кончилась война – было настоящее счастье, но ведь одно на всех… А вот свое, хотя бы малюсенькое, но свое… Неужели так и нечего вспомнить?.. Быть такого не может… А та ночь, мелькнувшая случайной искоркой…

52

– Я тебя люблю!

Он вдруг придвинулся к ней, забавно выпятил нижнюю губу и замер.

– Понимаешь, люблю!

Она его поцеловала.

Он ответил неуверенно и вяло.

– До завтра…

Она встала.

– Я как только увидел… Как только… Понимаешь?.. Это до самой смерти…

Она не дала ему договорить, еще раз поцеловала и убежала по лунной аллее в корпус.

Всю ночь пролежала не раздеваясь, а утром собралась и тайком уехала.

А все началось с пустяка, с «бега в мешках».

Энергичный массовик загнал их в широкий полосатый мешок – она хохотала, нежданный партнер смотрел куда-то в сторону и теребил пальцами край мешка.

На первых метрах они упали раз пять – она поднималась первая и дергала его за рукав, а он, обретя равновесие, судорожно цеплялся в край мешка и что-то бубнил под нос.

Вечером на концерте он подсел к ней.

Она поправила его модный галстук, съехавший набок…

Уехала из пансионата утром, а через пару часов в автобусе стало невыносимо душно.

Вот в последний раз далеко внизу мелькнуло море, а может, просто клок тумана, застрявший в ущелье.

Поворот, короткий туннель, поворот…

Впереди – поезд дальнего следования, и облупленный вокзал, и новая квартира на Студенческой набережной, и раздобревший солидный муж, и послушная дочь, и в перспективе покупка машины – не хватает пока две тысячи.

А если бы он догнал в аллее…

Позвал с собой, ничего не обещая, кроме любви…

Но он остался на скамейке под магнолией…

53

Наталья Петровна скомкала джемпер и приладила в сетку поверх бананов.

Паренек в жокейке и Витька, стоя на краю тротуара, уплетали бананы и разбрасывали кожуру.

Очередь зло поглядывала на них.

Наталья Петровна подхватила сетку с ящика, взяла в другую руку сумочку и медленно двинулась в сторону дома.

Нашла что вспомнить… Но почему-то всегда кажется, что счастье прошло совсем рядом на цыпочках… И, наверное, прав зять, когда после очередного разговора заявил, что там, на войне, счастлива была одна лишь Верочка… Именно для таких блаженных приберегается счастье…

54

Дождь прошел, и только редкие капли, срываясь с веток, продолжали скатываться по брезенту палатки.

Наташа пришила пуговицу к гимнастерке и протянула иголку Верочке.

Та долго мусолила губами суровую нитку и наконец попала в ушко.

– У меня сегодня волна плавала все дежурство…

Наташа приподнялась, чтобы надеть гимнастерку, и задела головой брезент.

– Замучилась!..

На брезенте осталась светлая полоса.

– А мой радист опять работал открытым текстом: «Люблю, целую, жду!»

– И ты, конечно, снова не зарегистрировала нарушение и не доложила по команде, дуреха?

– Жалко человека.

Верочка уколола палец и сунула в рот.

– Он же не виноват, что влюбился.

– Ох, смотри, лейтенант узнает!

– Ну и пусть узнает, пусть!.. Я уверена, даже больше чем уверена, что он поймет… Это вы с Зинкой лезете из кожи, по любой мелочи шум подымаете.

– Поймет, держи карман шире… Скажи лучше, чего ты трясешься, когда Ремезов к тебе подходит, глазки закатываешь?

– Лучше бы за своей Зинкой следила…

Верочка уронила иголку на колени и стала искать ее, осторожно шаря пальцами по юбке.

– А помнишь, когда вы зимой приходили ко мне в госпиталь и Зинка улыбалась всем подряд? Так после лейтенант заглядывал, и мы даже поговорили малость…

– Да надоела ты с госпиталем, уши прожужжала… Один раз командир навестил, подумаешь… Мы вот с Зинкой целых три раза были, так ты про нас и не вспоминаешь.

– Я помню! И про вас, и про лейтенанта! У меня память хорошая. В школе знаешь как стихи щелкала? «Мцыри» за вечер одолела!

– Хорошая, хорошая… Вот проживи еще лет двадцать, потом хвастай.

– Да я и сто лет проживу – ничего не забуду, ничегошеньки…

55

Наталья Петровна, вышла на солнцепек.

Забор церкви скрыл за собой очередь.

Было слышно, как постукивает на лесах молоток о древние кирпичи и дребезжит сброшенный лист ржавого железа.

Такой же жаркий день был, когда Зинку отчислили из части…

56

Девчонки молча подходили к Наташе, и каждая протягивала ей то кусок фланели, то ненадеванный лифчик, то недавно полученный кусок мыла.

– Зинку, тварюгу, надо было в штрафбат заместо лейтенанта!

Настя сунула Наташе газетный сверток.