Законодатель. Том 1. От Саламина до Ареопага

– Предложить кого-либо – невелика премудрость, – сказал он, странно вращая своими глазами то влево, то вправо, как будто кого-то высматривая. – Много ли в этом проку? Некоторые, не думая о дальнейших последствиях, дают, как они полагают, нам мудрые врачевательные советы. Но мудры и непразднословны ли они? Вот и Солон, человек далеко не глупый, хотя таковым и притворялся, дерзнул на отмену закона? И что мы в итоге имеем? Отменить закон Экклесия решилась, а вот как быть дальше, не знаем, все находятся в затруднении. И чем дальше, тем больше возникнет препятствий. Того и смотри, что спустя недели две появится желание пересмотреть наше нынешнее небезупречное решение, что ещё больше приведёт к раздорам и мятежам. Именно поэтому, чтобы неповадно было заниматься демагогией, надменно остроумничать, подрывать наши устои, – тут Главкон сделал вид что закашлялся… – злонамеренно пренебрегать существующими порядками и изощрённо одурачивать сограждан…, – он ещё раз кашлянул, а на холме все-все затаённо поутихли, – я, недолго подумавши, призываю вас избрать главнокомандующим многоумного Солона!!! – недружелюбно вскричал он. – Солон предложил нам идти на Саламин – пусть сам и возглавит поход. Слова он говорил божественные – пусть творит и соответствующие дела. Теперь на деле соотнесёт должное и долг, а не только на словах рассуждает о них. Всем известно, что боги выбирают лучших, выберем же их и мы! Вот что я скажу вам, граждане! А как же иначе. Прошу вас, поддержите моё предложение. Всем будет наука!

Закончив речь, Главкон величественно сошёл с камня, и иронично улыбаясь в ту сторону, где стоял Солон, решительно подался к своему месту в строю.

Ошеломлённое народное собрание безмолвствовало. Замешательство было столь велико, что многие даже не знали, как реагировать на предложение Главкона. От старого грубого вояки ждали чего угодно, только не подобного коварного предложения. Некоторым соображение Главкона показалось глупым, некоторым невежественным, иным – нелепым, даже раздражительным. Нескольких человек охватил ужас от такой перспективы. Кто-то напряжённо переосмысливал услышанное от бывшего стратега, раздумывая, чего в таком случае можно ожидать. Неопределённость в среде собравшихся здесь мужей была большой. Да и чему удивляться – у эллинов никогда не бывает полной определённости. У афинян – тем более. На то они и афиняне, чтобы сопротивляться, не соглашаться, противиться всему и всем. Тем не менее, спустя некоторое время противники Солона засияли улыбками, сторонники стояли в расстройстве. Сам же поэт, не предусматривал такого поворота событий. Никогда в жизни – ни до, ни после сегодняшнего случая, он не испытывал столь глубокой растерянности. Оставаясь внешне спокойным, внутренне, поэт сильно переживал. Подняв голову, он стал искать поддержки у друзей и близких.

– Ничего! – короткое время спустя воскликнул Дропид. – Решение небезупречное, но, пожалуй, так правильно! Боги выбрали нас, а люди согласились с этим.

– Разумно, хорошо, мудро, – молвили одновременно Конон, Клиний и Гиппоник.

– Не переживай, Солон, поможем! – подобные выкрики раздались с разных сторон от мужей, поддерживающих его.

На скамье, где находились архонты, царило воодушевление.

– Вот тебе и Главкон! Мы полагали, что он умеет орудовать только руками, вернее рукой, а у него и голова не совсем пустая, – одобряюще поговаривали сидящее там.

Архонт-эпоним, теперь уже с довольным видом, в очередной раз взошёл на камень, снова попросил всех успокоиться и призвал проголосовать за кандидатуру Солона.

– Мужи афинские, – молвил пафосно и облегчённо он. – Поскольку других предложений нет, то прошу поднять руку тем, кто желал бы видеть во главе нашего воинства в походе на Саламин Солона, сына Эксекестида.

Поразительно, но факт! Все до единого участника собрания выступили в поддержку кандидатуры Солона. Друзья – с надеждой на успех, недовольные им, видимо, с целью проучить бунтаря. Люди нейтральные – потому, что голосовать больше было не за кого, а поднять руку им тоже хотелось. А как же иначе выразишь свою волю?

Так, неожиданно для всех, купец, поэт и «сумасшедший» стал стратегом. Экклесия немедля наделила Солона большими полномочиями. Ему позволили в целях подготовки к походу привлекать любого жителя Аттики. Все средства, имевшиеся в государственной казне, могли использоваться им для дела.

Итак, народное собрание завершилось. Завершилось безусловной победой и условным поражением Солона. Победой потому, что закон отменили. Поражением – поскольку последствия отмены ложились на его плечи. Условность, разумеется, в будущем могла быть снята. Солон всё превосходно понимал. Вот почему он испытывал радость и мучения. О, да! Его радость казалась мучительной.

– А чего ещё следовало ожидать? – видя состояние новоявленного стратега, рассуждали уходящие с Пникса афиняне.