Законодатель. Том 1. От Саламина до Ареопага

Жрец ежедневно на несколько часов уходил в храм, затем возвращался домой, и они вновь и вновь в фиванском саду вели возвышенные беседы. Несколько раз Солон пытался повернуть разговор к вопросу об Атлантиде, но беседы на эту тему не клеились. Менхофра уклонялся от столь сложного разговора, сказав, что в храме Нейт он узнает гораздо больше, чем здесь. В этом вопросе главный человек – жрец Сонхис. Фиванский жрец дал понять афинянину, что разговор об Атлантиде его не радует, в отличие от других тем.

В Фивах был ещё один храм Амона в Луксоре. Тоже древнее и поистине грандиозное сооружение. И в этом храме у Солона были знакомые жрецы, и с ними он вёл беседы. Но здесь об Атлантиде ничего не знали, а может не хотели знать и говорить о ней. От Менхофра афинянин услышал немало интересных древнеегипетских сведений по земледелию, астрономии, математике. Только теперь он сполна оценил значимость храмов как центров древней культуры и хранилища знаний.

Видя огромный интерес Солона к знаниям, жрец предложил ему привезти в Фивы сына, дабы тот получил надлежащее образование, а то и принял жречество, стал священным человеком.

– Прими к сведению, афинянин, – сказал он гостю в полголоса, – жрецы – это истинные владыки Египта, разве что без царских тронов, корон и скипетров. Но власти у нас премного. Денег и влияния тоже. У нас особый дух, надёжный опыт, бесчисленные блага и божественная благодать. Что ещё нужно юноше, вступающему в большую жизнь.

Солону показалось интересным такое предложение, но всё же он ответил так:

– Мысль, созревшая в твоей голове весьма интересная. Однако сын должен сам выбрать свой путь; в жизни хороших дорог много. К тому же не всякий жрец священен.

На прощание египетский жрец подарил Солону древнюю кифару, украшенную золотыми пластинами, сказав при этом:

– Надеюсь, звуки, извлечённые из этих струн, будут достойным украшением твоих мудрых элегий.

На что растроганный поэт ответил:

– Благодарю тебя, любезный друг. Сия кифара – поистине царский подарок. Однако опасаюсь, как бы внешний вид инструмента не затмил смысла моих стихов и музыки. Как бы эллины не сказали, что пою не я, а эта восхитительная кифара.

Итак, пробыв две недели в Фивах, искренне отблагодарив Менхофра, Солон стал собираться в новую столицу Египта – Санс.

3

Вернувшись на корабль, афинский купец, приличия ради, поинтересовался у Харета, как обстоят их торговые дела, хотя мысли его были заняты совершенно иным. Дела, по словам Харета, были благополучными, да и быть иначе не могло, ибо за многие годы странствий со своим хозяином слуга сам стал хорошим торговцем.

Корабль загрузили фиванскими товарами, среди которых большим спросом пользовались свёрла, молоты, музыкальные инструменты, металлические сосуды, амулеты, бусы, и отправились вниз по Нилу.

Плыли не спеша, останавливаясь там, где можно было что-то дороже продать, а купить дешевле. Потому что беседы беседами, а торговля торговлей, у неё свои законы. Солон их хорошо знал и соблюдал.