Законодатель. Том 2. От Анахарсиса до Танатоса

Она сделала паузу и внимательнейшим взглядом обвела всех сидящих за столом, будто пыталась понять, готовы ли присутствующие здесь к чему-то очень сложному. Те молчали и напряжённо всматривались в неё, ожидая чего-то божественно важного. Жрица продолжила уверенно говорить:

– Полагаю всем вам известно, что эллинский народ вот уже много лет подвергается тяжелым испытаниям. Люди умирают тысячами. Тысячами они убивают друг друга. Человеческий род на грани всеобщего сошествия в Аид. Могут наступить его последние времена. Лучшие эллинские умы должны помочь бедствующей Элладе. Вы должны помочь излечиться людям.

– Почему этого не сделают боги, ведь они всесильны!? – воскликнул Эзоп.

Пифия строго посмотрела на него и твёрдо ответила:

– Изменить людей могут только сами люди. Ибо пороки их столь глубоки, что боги отказываются от всякого вмешательства в земную жизнь! Но они моими устами дали совет – обратиться к мудрейшим мужам… – Сивилла на мгновение остановилась, бросила молниеносный взгляд на Эзопа и Анахарсиса и кратко добавила. – Эллады.

– Но мы не лекари! – одновременно воскликнули Питтак и Клео бул.

– Лечить надобно не тело, но душу и разум. Телесная боль ничто в сравнении с душевной болью и умственным недугом. А кто лечит душу и разум, если не мудрец? Тем более, множество мудрецов.

– И что же мы должны делать? – тихо спросил Солон.

– Относительно тебя, афинянин, скажу – ты уже многое сделал. Если б и другие трудились подобно тебе, то человеческих болезней и пороков было бы несравненно меньше.

– И всё же? – настаивал Солон.

– Боги мудры, но и люди должны ответить взаимной мудростью.

– Говори яснее, пророчица, а то сказанное тобою окутано мраком. Даже нам не понятен смысл твоих слов, – слегка возмутился Биант.

– Или пускай жрецы, стоящие рядом с тобой, доводят до нас смысл тобою изречённого слова, – поддержал его Фалес.

Пифия опустила голову, затем подняла её высоко вверх, сосредоточилась, погрузилась в забытье, закрыла глаза и пробыла в таком состоянии довольно долго. Мудрецы выжидательно и терпеливо смотрели на неё и молчали. Только Эзоп ёрзал туда-сюда в кресле и всем своим видом давал знать, что здесь не место для сна.

Но Пифия и не спала. Это только внешне казалось, что она дремлет, но на самом деле она мысленно преодолевала земные просторы, устремляясь в бездну Вселенной – туда, где по её представлению в настоящее время находился Аполлон.

Когда она прокинулась, участники пира, как и раньше, твёрдо упёршись в неё взглядами, ожидали, что же скажет пророчица. И она, глядя сквозь них и сквозь стены храма, пафосно, с огромным подъёмом, страстно повела такую речь: