Законодатель. Том 2. От Анахарсиса до Танатоса

– Эзоп, коль донести до богов твою мысль, то они истребят всех нас. Не забывай про Гесиода, который утверждал, что мы живём в последнем, Железном веке. Боги дали нам последний шанс исправиться. А мы вместо того, чтобы совершенствоваться, наоборот – деградируем. И по существу призываем к этому. Разве можно таким изречением, как произнесённое тобой, спасти людей? Это не гнома, но антигнома!

– С таким подходом, как у Эзопа, скорее людей необходимо спасать от него, – возмутился Фалес, – даже более того, Эзопу необходимо спасать себя от самого себя, как уже сказал кто-то. От себя такого, каким он сейчас является.

Все участники пира, включая Пифию, признали «мудрость» Эзопа неудачной и не соответствующей истине, хотя и не лишённой некоторых оснований. Однако на гному она явно не тянет. Видя, что застольная беседа пошла не в том направлении, в котором следовало бы её направить, и ощущая на себе значимую долю вины за происшедшее, Солон решил перевести разговор в положительное русло:

– О, Пифия и мудрейшие мужи! – произнёс он. – Эзоп отчасти прав, но по большей части нет. Люди бывают разные – есть достойные, но имеются и недостойные, или как выразился Эзоп – сволочи. Всем нам ведомо, что встречаются воры, клеветники, разбойники, убийцы и отцеубийцы. Конечно же, воры, клеветники, разбойники, убийцы – это даже более чем сволочи, и Эзоп тут-то как раз прав. Но большинство людей являются достойными, законопослушными, добродетельными, почитающими богов и родителей, уважающими других людей и ценящими всё хорошее. Это нормальные индивиды.

Поэтому имей мужество, Эзоп, признать свою ошибку. Ибо ты оскорбил большинство. Ты явно нарушил меру в этом вопросе. Безмерность тебя поглотила. То, что присуще десяти человекам, нельзя переносить на тысячу. А то, что свойственно тысяче – вовсе не присуще всем. Не знает Эзоп разумной меры ни в чём, как впрочем, меры не знают и многие другие люди. Поэтому моё первое изречение таково:

– «Мера – лучше всего».

Тут же, началось бурное обсуждение сказанного Солоном.

– Мысль интересная и глубокая! – обрадовавшись, возгласила Пифия. – Превосходное слово, благостное слово изрёк афинский мудрец, нечета эзоповой «премудрости». Аполлон любит солоновы речевания.

– Да какая она интересная? – возопил Эзоп. – Кто эту меру знает? – Анахарсис, который уже выпил две полные чаши вина и съел весь виноград или Солон, который издал такое количество законов, что сам не может их сосчитать. Или в Дельфах кто-то знает меру в прорицаниях или дарах?

Тут пустился в рассуждения Клеобул, своевременно перебив Эзопа:

– Я согласен с Солоном – мера лучше всего. Во всех человеческих и божественных делах должна иметь место мера. Мера в труде, мера в отдыхе, мера в деньгах, мера в богатстве, мера в строгости, мера в бедности, мера в любви, мера в ненависти, мера в словах и речах. Известно, что излишняя праздность может погубить, излишняя работа – тоже. Следовательно, здесь важно найти надлежащую середину. Всегда и во всём должна быть разумная мера. Человек, не знающий меры, обречен на беду. Для мудрых людей – меру предписывает закон, а для глупых – басня, в которой говорится о собаке, которая не могла найти меру своему домику, поскольку то вытягивалась, то скручивалась в клубок. Кажется, то эзопова басня. Вот этими словами, что произнёс Солон, можно ответить богам.

– И я согласен с Солоном и Клеобулом, – присоединился к разговору Питтак. – Я бы даже так уточнил:

– «Знай добрую меру». Мера очень важна, а для человека она должна быть разумной, доброй. Без добра жить человек не может, но по своей природе он и добр, и зол. Чтобы одолеть внутреннее зло, да и внешнее тоже, надо источать добро. Вот и боги – это тоже добро. Но не ко всем же они источают только добро. По отношению к негодяям они не могут источать только добро. Тут тоже нужна мера.

– Многие говорят о мере, – вмешался в разговор Хилон, – мысль совершенно верная и добротная, но я бы выразил её так: «Не желай невозможного». Здесь и мера, и желание на переднем плане. Богам позволено желать многое, даже то, что нам кажется невозможным – бессмертия, безмерной славы, безмерной власти над людьми, безмерных вожделений. Человек же должен желать только того, что осуществимо, что в жизни возможно, соразмерно, умеренно, разумно.

В беседу вступил долго молчавший и внимательно слушавший суждения мудрецов Биант:

– А я думаю, что Эзоп прав. Может быть не во всём, но прав.

Мудрецы с удивлением посмотрели на говорящего приенца. Эзоп резко вскочил на ноги и вскричал:

– Хоть один воистину мудрый нашелся, который умеет не только слушать, но и понимать мудрость.

Его тут же осадил Анахарсис. Биант тем временем продолжил: