Закономерзости бессознательного

Возможная причина забывания как того факта, что я уже задала этот вопрос, так и, соответственно, самого ответа, который дал муж, в неприятных воспоминаниях, связанных с его пребыванием в секторе Газа. Во-первых, он оказался там во время самого большого количества авиаударов, нанесенных по региону со стороны Израиля, и это было, действительно, страшно. Когда мы разговаривали с ним по телефону, я постоянно слышала оглушительные взрывы. Дома взрывались прямо рядом со зданием, где находились журналисты. Удары наносились не только по военным объектам, но и по жилым домам, в которых жили террористы, а они жили везде. Поэтому, по существу, не было никакой стопроцентной гарантии, что в доме, где остановились муж с коллегами, также не жил бы кто-либо из группировки ХАМАС.

Но это лишь одна сторона. Думаю, что на забывание вопроса и ответа повлияло также и то обстоятельство, что в тот момент, когда муж был в Газе, я не только переживала за его жизнь и здоровье, но и чувствовала обиду оттого, что он не звонил мне оттуда и не успокаивал меня, что с ним все в порядке. Он перезвонил только, когда я прислала ему смс-сообщение, но был нервным и сказал, что не хочет разговаривать, так как здесь, действительно, страшно и ему не до разговоров, когда рядом все взрывается.

Очевидно, мне было неприятно вспоминать про его командировку в сектор Газа, и я вытеснила из памяти факт задавания вопроса. Однако у меня все-таки было желание поделиться этим с Элестером (или вообще хоть с кем-то), и я снова задала тот же вопрос.

Но вышеуказанные интерпретации относятся исключительно ко второй части моего вопроса и не дают, таким образом, понимания, как вытеснение может быть связано с его первой частью - про сообщение этой информации нашему приятелю. Очевидно, что связь должна быть.

В момент, когда я пишу об этом, в голову приходит мысль, не может ли мое забывание быть связанным также с таким неприятным чувством, как зависть к мужу. Он побывал в опасном месте, сделал оттуда прекрасный репортаж, который был отмечен коллегами, да и сам факт того, что он не побоялся поехать в Газу, вызывает некоторое восхищение. Я заметила, что, с одной стороны, мне как будто хотелось бы похвастаться мужем перед нашим лондонским соседом, увидеть его восхищение, а с другой стороны, мне и самой хотелось бы вызвать такое восхищение у него. Но моя работа психологом-психотерапевтом не предполагает публичности. Возможно, моя зависть была вызвана некоторым недостатком общественного признания моей деятельности и заслуг, особенно в связи с переездом в чужую страну.

* * *

Мне довелось самой столкнуться с заинтриговавшим случаем забывания имени. На работе мой отдел занимается, помимо всего прочего, тем, что составляет списки сотрудников, которые должны прибыть в раннее время в редакцию. Для этого работники звонят нам или приходят, называют свое имя и фамилию, а также время, к которому им нужно быть на месте. Каждый день одни и те же люди в одно и то же время называют свои фамилии. Казалось бы, что может быть проще. Но неожиданно я поймала себя на том, что совершенно не помню имени молодого человека, который в час дня входит в наш кабинет, представляется и уходит.

Обнаружив это, понимая, что такой случай не объясняется рутинной рабочей загруженностью, я попробовала выяснить для себя, что же не так с этим молодым человеком. Не знаю, насколько окажусь права в своих исканиях, но получилось у меня примерно следующее.

Прежде всего, по составленным спискам сотрудников я выяснила наконец забытую фамилию - Русанов. В таком виде она ни о чем мне не говорила, я совершенно точно никого с такой фамилией не знала, но вспомнила, что в школе в параллельном классе учился мальчик Русинов. С ним у меня совершенно точно связано два воспоминания, в обратном хронологическом порядке выглядящие следующим образом.

Спустя некоторое время после института я работала в небольшом туристическом агентстве. Однажды на пороге моего кабинета появился человек. После вежливого приветствия он вдруг широко улыбнулся и радостно обратился с вопросами уже только ко мне. Я вспомнила, что мы учились с ним вместе в школе, но его имя и фамилия начисто вылетели у меня из головы. Он, по всей вероятности, понял это и то, что мне неловко признавать такую оплошность, и представился сам: «Я Русинов», подтвердив, что мы учились с ним вместе.

Тогда инцидент был, собственно, исчерпан. Но в свете нынешней ситуации с забыванием фамилии я постаралась вспомнить, что еще меня связывало с мальчиком из параллельного класса. Это оказалось довольно просто.