Сорокин чешет отжиматься, а перед моими глазами отчетливо встает картина его борзоты в поезде. Мы ехали почти двое суток. И эти поездки всегда заканчиваются мордобоем. Кто-то где-то кого-то всегда выстегнет. И дело тут не в личной неприязни или же каких-то разборках, нет. Всему виной, мать его, замкнутое пространство и скапливающаяся в башке дурь. Каждый из присутствующих едет за победой. Для каждого соревнование – это возможность победы и шанс на перспективное будущее. Именно поэтому просто невозможно куда-то деться от этих потасовок. Мы все приятели до определенного момента, до момента, пока не выходим один на один, друг против друга. Вот там, в тот момент, мы уже не друзья, мы даже не знакомые. Мы соперники. Само собой, после финального удара гонга последуют объятия, и кто-то даже искренне порадуется победе соперника, что, конечно, редкость, при наличии даже самой крепкой дружбы. Но именно в момент боя мы чужие люди, готовые побеждать. Крушить. Ломать…
Спорт – это жестокость. Это закалка силы и духа. Здесь нет места слабым. Выживает сильнейший. Меньше эмоций, меньше потерь.
Два дня в поезде дали каждому возможность проявить себя. Сорока вывалил все свое дерьмо из себя еще там. Здесь, походу, продолжил начатое. Грозный встретил нас приветливо, а вот как проводит… Каждый выберет для себя сам.
Беру в руки скакалку. Триста – четыреста прыжков вместо разминки.
Вечером после трени набираю маму Марину. Она отвечает раза с третьего.
– Прости, за рулем была.
– Понятно, – закидываю ногу на ногу, вытягиваясь в кровати.
– Как настроение перед завтрашним взвешиванием?
– Нормально. Режим я соблюдаю, поэтому можно не париться.
– Георгий Иванович билеты обратно купил уже?
– Да. Седьмого приезжаем обратно.
– Это выходной, а потом восьмое… ну, хоть отдохнешь.
– Ага. А ты куда ездила?
– Со старым знакомым встречалась.
– Ухажер?
– Нет, – смеется, – однокурсник.
– Обсуждали методики преподавания?
– Он не преподает. Точнее, ни дня не преподавал, стал бизнесменом.
– Лихие девяностые?
– Богдан, что за предвзятость? Он законопослушный человек, очень серьезный, между прочим.
– Не знаю, какой он там бизнесмен. Но ты точно крутая училка.
– Еще бы. Как у Герды дела?
– А я должен знать?
– Я думаю, да.
– Это почему?
– Разве она тебе не нравится?
– Я не настроен сейчас обсуждать эту тему.
– Ну ладно, – слышу ее смех, – поговорим, когда настроишься.
– Все, спать я.
– Не дуйся, – все с тем же смехом.
– И не собирался.
– Спокойной ночи.
– Спокойной!
***
Герда.
Перед тем как лечь спать, иду в душ. Ополоснувшись, заматываю волосы полотенцем и забираюсь в кровать. Хлопаю в ладоши, чтобы погасить свет, беру с тумбочки айфон.
Снимаю блокировку и ощущаю, как сердце медленно ползет в пятки. Затаив дыхание, открываю сообщение:
Это Шелест! Откуда у него мой номер? Точно, он же брал мой телефон. Что ему ответить? Зачем он написал?
Чувствую, как краснеют щеки и потеют ладони. Вдыхаю побольше воздуха, слыша громкое сердцебиение. Всю последнюю неделю я постоянно о нем думала. Он не появлялся в школе уже три дня, и хоть многие и пытались приписать его исчезновение Сомову, Макс быстро развеял эти слухи, давая всем понять, что Шелест на соревнованиях. Этот факт меня обрадовал, ну то, что Богдан еще вернется.
Только вот я была больше чем уверена, что разговаривать со мной он не будет… собеседник из меня, как оказалось, прямо-таки не очень. Он был прав – кажется, кроме учебы, меня действительно больше ничего не интересует. Я скучная и совершенно не интересная.
Зачем он написал?
Это может что-то значить, или же я просто надумываю себе… не понимаю. Но ярко чувствую тепло, разливающееся по телу.
Набираю после десятиминутной паузы. А сама завороженно смотрю на экран. Ответ приходит быстро.
Улыбаюсь, быстро набирая ответ:
Отправляю быстрее, чем понимаю, что я написала. Закрываю глаза. Господи, как стыдно. А вдруг он подумает, что я навязываюсь?..
Нужно срочно перевести тему.