Законы безумия

На кухне представление продолжается. Богдан уже успел попить водички и стоит у открытого холодильника со сковородой в руках. Что-то ест.

– За стол сядь.

– Не, – ставит все обратно в холодильник и садится на стул, – мам, я вот не специально…

– Ага, заливали в тебя.

– Ага, Гера вон и заливала.

Хочу его придушить.

– Я, короче, спать. Всем спокойной ночи…

Поднимается из-за стола и, проходя мимо меня, ударяет по заду. Господи, слава богу, Марина этого не видит.

Это не вечер, это просто что-то невозможное…

– Марина Юрьевна, я, наверное, домой поеду…

– Время четыре часа, оставайся уже у нас, если родители не будут против…

– Думаю, им сейчас не до меня.

– Я тебе в гостиной постелю, хорошо?

– Спасибо.

Утром разлепляю глаза от чьих-то шарканий. Задираю голову, наблюдая, как Богдаша топает на кухню.

– Водички? – говорю громко, так, что он вздрагивает, медленно оборачиваясь и держась за голову.

– Отстань…

– Плохо тебе, да?

– Гера…

– Что, мой хороший? – сажусь на диване…

– Язва, – уходит, а я иду следом. На мне ночнушка и халат, которые одолжила Марина. Запахиваю халат на поясе, выходя на кухню.

Богдан пьет воду, а на столе валяются какие-то таблеточки.

– Я тебя прошу…

– Я молчу, – усмехаюсь…

Подходит ближе, касаясь пояса халата, и медленно тянет его на себя.

– Я вчера переборщил, – трет затылок, немного хмурясь…

– Все хорошо, я понимаю, – сжимаю его ладонь, не могу больше строить из себя стерву…

– Вот поэтому и не пью, – усмехается, щелкая меня по носу.

– Голова болит, да? – морщусь, касаясь его лба.

– Чутка, Ма вчера, наверное, о*ренела.

– Да не то слово, – Марина заходит в кухню, с укором смотря на Шелеста.

– Казни, я на все согласен…

– Какое послушание. Завтракать будете?

– Будем, – отвечает за двоих…

– Садитесь тогда, а в качестве наказания на неделю к деду поедешь, он тебе миллион дел найдет.

Пока Богдан тусует в деревне, я успеваю подать документы в МГУ, надеюсь, что смогу поступить туда без отцовских денег, иначе он так и продолжит запрещать мне дышать.

Лето бежит со скоростью света, но апогей наступает в начале августа. Папа просит зайти к нему в кабинет, явно находясь в раздраженном состоянии. У него проблемы с бизнесом и в думе, не получается совмещать все на свете и усидеть на двух стульях. Даша тратит слишком много его кровно заработанных, а мама повторно подала в суд на раздел имущества. Немного пришла в себя после всего…

– Почему ты до сих пор не подготовилась к отъезду? – басит, как только я успеваю ступить на порог.

– Потому что я не полечу в Лондон, я останусь в Москве, и учиться буду здесь, – говорю обыденным, почти не дрожащим голосом.

– Ты опять за старое? – раздраженно вздыхает.

– Я имею право поступать так, как…

– Закрой уже рот, – резко переходит на крик. – У тебя нет ни права слова, ни тем более права выбора. Ты будешь учиться там, где скажу я!

– Я уже подала документы в МГУ, – сжимаю кулаки.

– Ах это, – он усмехается, как-то странно улыбаясь, – я досрочно скажу ответ: тебя не приняли.

Я стою, забывая вдохнуть, и ненавижу его еще больше. Сколько можно? Сколько он будет управлять моей жизнью? Я не кукла. Не его личная игрушка. Я человек.

– Тогда я уйду из дома! – ору, как ненормальная, а отец начинает смеяться.

– И куда?

– Куда угодно, но там меня хотя бы будут уважать и считать человеком!

– Ну-ну, – жестко заключает отец, – можешь паковать чемоданы в Оксфорд!

В раздрае вылетаю из кабинета. Я в бешенстве. Нет, я больше чем в бешенстве. Залетаю в свою комнату, хватая с тумбочки телефон и всю наличку, что у меня есть. Кидаю в чемодан какие-то вещи, а потом бросаю его у шкафа. Не сейчас.

Мы договорились с Шелестом встретиться на набережной. Вызываю такси, нет желания пользоваться водителем. Уже в машине звоню Богдану, но он не берет трубку. Надеюсь, все хорошо, он как раз должен сегодня узнать результаты вступительных экзаменов.

Он меня выслушает. Он мне поможет. Мой Богдан всегда мне поможет.

Вылезаю из машины и бегом несусь к Шелесту. Он стоит у парапета, смотрит на Москву-реку. Обнимаю его, юркая в объятия, целую в губы. Богдан просто пожирает мой рот, от чего мне становится немного неуютно. Слишком много людей вокруг. Глажу его лицо, немного отстраняясь. Задерживаю взгляд на глазах. И понимаю, что что-то не то.

– Все хорошо? – с опасением.

С минуту между нами висит пауза, а потом он произносит то, что оглушает меня:

– Меня в армейку забирают.

Застываю. Не могу сказать и слова. Меня потряхивает, а из глаз выступают слезы. Это шутка? Внимательно всматриваюсь в его лицо, но нет. Это правда.

Господи, прикрываю глаза, с силой вцепляясь пальцами в его плечи. Что мне теперь делать?!

Конец первой части.