Законы безумия

У ресторана, не успеваю выйти из машины, как сразу же появляется Богдан. Я даже вздрагиваю. Обнимаю его, но не целую, не хочу пачкать помадой.

– Все, последний вечер, – оглядываюсь по сторонам, – даже грустно.

– Сантименты…

– Какой ты бесчувственный…

Богдан мягко смеется, целуя меня в щеку.

– Потанцуем?

– Серьезно? – такого я от него точно не ожидала. – Конечно, – сжимаю его ладонь.

В зале играет медленная музыка. Какой-то английский оркестр. Кладу руки Шелесту на плечи, задирая голову.

– Я так рада, что ты пришел именно в нашу школу, – шепчу, не разрывая визуальный контакт.

– Пришел бы не в вашу, встречался бы с какой-нибудь Глашкой, – крепче прижимает меня к себе.

– Шутник, – смеюсь, – я тебя очень люблю, – останавливаюсь, приподнимаясь на носочки, плевать на помаду, целую, утопая в этой неге ощущений.

– И я тебя, – трется носом о мой висок, – аху*нное платье.

– Эй, давайте уже к нам, – орет Федосеев, – хватит там обниматься.

Богдан сжимает мою ладонь, пропуская вперед. Галантно отодвигает стул, пожимая парням руку.

– Ну что, Гера, по текиле?

– Ой, Макс, отвали, я не пью.

– Ага, рассказывай, не пьет она. Сначала не пьет, потом в бассике купается.

– Федосеев, блин!

– А че я-то?

– Ну тебя. А ты чего ржешь? – толкаю Шелеста в бок.

– Короче, чуваки, школу мы прос*али, впереди универ!

Позитивный тост, ничего не скажешь. Прижимаюсь к Богдану и почти весь вечер не отхожу от него ни на шаг. Не хочется мне всей этой веселухи и глупых танцев. Мне просто хорошо находиться рядом с ним.

Часа через три все разбредаются по ресторану, устраивая негласные соревнования, кто больше выпьет.

Богдан допивает свою текилу и поднимается с места.

– Пойдем, – тащит меня в сторону лестницы.

– Куда мы идем?

– Пошли…

Взбегаю за ним наверх, шагая в конец коридора.

Шелест лапает меня за грудь, пытаясь стянуть вниз верх от платья.

– Ты обалдел? Я не буду делать это здесь, – останавливаюсь, но Богдан продолжает меня тянуть за руку.

– Пойдем, – прижимается, пробегая пальцами по оголенным плечам, целует в шею, растягивая дорожку этих поцелуев до уха, закусывая мочку, – я тебя хочу. Очень хочу.

Мы на втором этаже ресторана, в малоосвещенном углу коридора, и это ни капельки его не смущает. Богдан начинает задирать мое платье, совсем не слушая возражений.

– Я не хочу, не могу, – пищу, млея от узоров, которые его язык рисует на моей шее.

– Все ты можешь, – хрипло и немного грубо…

– Ты пьян…

– Нет, – ладонь ложится на мое бедро под задранным платьем.

– Ненормальный? – отталкиваю его, но он как танк, хрен сдвинешь.

– Нормальный, – шепчет на ухо, а пальцы уже скользят в мои трусики.

– Богдан, – обхватываю ладонями его лицо, прижимаясь сильнее, – ну потерпи, пожалуйста, давай не здесь, миленький мой, – целую его губы, щеки, он явно перепил. – Я так не хочу. Слышишь, мой хороший?!

Шелест отстраняется, его пальцы проходят вдоль моего слегка промокшего белья, а потом одергивают платье.

Громко выдыхает. Упираясь кулаком в стену.

– Прости, – прикрывает глаза.

– Все хорошо, – приподнимаюсь на носочки, целуя в нос, – я тоже очень-очень тебя хочу, но не здесь, хорошо?

Кивает.

– Поехали домой? Да?

Мне нужно его отсюда утащить, пока он ходит сам.

– Ага, – моргает, отталкиваясь от стены.

Пока я вызываю такси, Богдан успевает подсесть к Федосееву и выпить еще.

– Идем, – касаюсь его плеча, – такси нас ждет. Всем пока.

Вика махает мне рукой, улыбается.

Выходим на улицу, Макс идет впереди нас. Прикуривает, и Шелест резко тормозит рядом с ним.

– Стрельни?

– Стрельну…

Макс протягивает ему пачку, из которой Богдан вытягивает сигарету. Зажимает в зубах, поднося зажигалку. Я стою и оф*геваю. Чувствую себя весь вечер нянькой.

– Ты же не куришь…

– Гера моя, – подтаскивает к себе, – не ругайся, – выдыхает дым в сторону, – все, Максон, на созвоне…

Федосеев кивает, смотря вперед помутневшим взглядом…

Ужас.

У дома Баженовой расплачиваемся с таксистом и идем к двери. Шелест ищет ключи, но, кажется, это бесполезная затея. Звоню в дверь.

– Гера, – морщится, а мне смешно от этого выражения лица, – Ма же спит!

– Мы тогда так никогда домой не попадем…

– Ща я все найду…

– Ну-ну…

Марина открывает дверь, а я поджимаю губы.

– О, мамуля…

– Он пил? – приподнимает бровь.

– Ага, – киваю, убирая руки за спину.

– Удивительно…

– Не то слово…

– Он домой-то заходить собирается?

– Не знаю. Богдан, идем, – протягиваю ему ладонь, как ребенка, заводя внутрь.

– Мамулечка, ты самая лучшая, – стаскивает ботинки.

Марина усмехается, но заметив, что я смотрю, делает серьезное лицо.

– Спать иди…

– Я водички попью, можно?

– Ну попробуй…

Шелест идет на кухню, а я не знаю, как себя вести. Так и стою у двери…

– Проходи, – Баженова улыбается, – веселый у тебя вечерок выдался, как я вижу…

– Бывает, – пожимаю плечами, – не знаю, как так вышло, он же не пьет, вот и развезло, видимо…

Хотя, если быть честной, то ни*рена его не развезло. Они с Максом столько вылакали…

– Можешь не оправдывать, завтра все равно получит, поросенок…

– Вы и правда лучшая, – вырывается как-то само, поджимаю губы, опуская взгляд.

– Чай будешь?

– Буду.

– Пойдем тогда…