Тогда и произошло то событие, о каком я упоминал. Я уже начал одеваться, когда у двери загорелась красная лампочка, и Трини сказала: «Вот дерьмо». «Что случилось?» — спросил я. «Ничего, — ответила Трини. — Но сейчас мы не можем выйти. — Она указала на горевшую лампочку и добавила: — Внизу полиция». Меня бросило в жар, и я почувствовал, что ноги стали ватными. «Они тут, в баре?» — пробормотал я. «Да, — кивнула Трини. — Но ты не переживай, они не станут подниматься сюда. Просто, пока они не уйдут, мы не можем спуститься. В общем, можешь расслабиться и не трястись». Пока я продолжал одеваться, Трини рассказала, что, когда патрульные заходили в бар, Ведет или ее муж нажимали кнопку под барной стойкой, и во всех комнатах загоралась красная лампочка. Когда полицейские уходили, они опять нажимали кнопку, и лампочка выключалась. Трини повторила, что нет никакой причины для беспокойства и нужно лишь немного подождать. Полицейские, конечно же, были в курсе, что Ведет с мужем подают девушкам сигнал, но всегда уходили, никого не потревожив — просто поговорив с Ведет.
Трини оказалась права: все именно так и произошло. Мы с ней сидели какое-то время, уже одетые, на кровати, не касаясь друг друга и рассказывая всякие байки. Лампочка погасла, и мы спустились в бар. Таким было мое первое посещение борделя. И таким вот образом мы обычно тратили наши деньги.
— Девушки из вашей компании знали об этом?
— О том, что мы спускали деньги на проституток?
— Да.
— Никогда не задавался подобным вопросом.
— И все же?
— Наверное, нет. Естественно, мы отправлялись в бордели, не ставя их об этом в известность, и не помню, чтобы кто-нибудь из нас отпускал при них комментарии на данную тему. И я ни разу не слышал, чтобы сами девушки что-нибудь говорили по этому поводу. Теоретически они не должны были об этом знать, но в реальности вообще-то мне трудно представить, чтобы они не догадывались. В общем, значительную часть денег мы тратили именно так.
— Вам было не так сложно скрываться от девушек: ведь их было всего две, одна — подруга Сарко, а другая — Гордо.
— Вокруг нашей компании крутилось много девушек, но реально принадлежали к ней только Тере и Лина. Однако вторая часть вашего утверждения не совсем соответствует действительности или, во всяком случае, так мне казалось в то время: да, Лина являлась девушкой Гордо, но вот то, что Тере была девушкой Сарко… В общем, как я вам уже говорил, если бы я вовремя узнал правду, все произошло бы по-другому. Если бы я увидел, что Сарко и Тере вели себя, как Гордо и Лина, то есть как было принято в те времена вести себя тем, кто считался парой, — вероятно, я не питал бы никаких иллюзий, никогда не пришел бы в «Ла-Фон» и не стал бы пытаться влиться в компанию. Сарко и Тере не вели себя как пара, и в отличие от Лины, присутствовавшей в компании в качестве девушки Гордо, Тере производила впечатление вольной птицы и была такой же, как любой из нас. Ну и как я мог не питать иллюзий и не надеяться, что у меня появится шанс? Как мог забыть то, что случилось между мной и Тере в туалете игрового зала? Правда, после этого Тере вела себя так, будто ничего не случилось, но ведь это не отменяло произошедшего, и к тому же она ничем не давала мне понять, что все это не могло когда-нибудь повториться вновь. Да, мне тоже поначалу казалось, будто Тере девушка Сарко, но скоро я пришел к заключению, что если дело обстояло так, то они с Сарко все равно были каждый сам по себе.
— Когда вы пришли к подобному заключению?
— Почти сразу. Вспоминаю одно из первых моих посещений «Руфуса» — дискотеки, находившейся в Пон-Мажор, на выезде из города по шоссе на Ла-Бисбаль. Туда ходили «чарнегос» и всякая криминальная молодежь, и именно там, как я впоследствии узнал, каждую ночь зависала компания Сарко. Это была первая дискотека, куда мне довелось попасть, но сейчас я не смог бы даже описать ее: когда мы являлись туда, я был уже под кайфом и помню лишь холл, где находилась касса и стояли охранники, большой танцпол со сверкающими над ним шарами, барную стойку справа и несколько диванчиков в самом темном углу, где устраивались парочки.