Законы отцов наших

Когда я вернулся в номер минут десять спустя, Джун уже сидела на стуле с прямой спинкой, положив ноги на кровать, и читала книгу в твердом переплете. «Планета мистера Саммлера». Странное чтиво, мелькнуло у меня в голове. Однако Джун была непредсказуемой личностью. Она охотно следовала моде. Сообщив мне, что о Хоби пока не удалось ничего выяснить, она закинула свои полные красивые руки, державшие книгу, назад и сладко потянулась, издав негромкий стон. Меня опять охватило внезапное и мощное чувство интимной близости, которое, казалось, отражалось от Джун, исходило от нее, как тепло от нагретого солнцем камня. Я представил себе, как легко было бы нам обоим, будь мы чуточку другими, заполнить это время сексом. Эта связь не имела бы абсолютно никаких последствий — безвредное развлечение, забава, напоминающая о том, что жизнь усложняется только тогда, когда людей становится больше двух.

Некоторое время я сидел спокойно, привыкая к перемене света. На стене одиноко и косо, под углом в десять градусов, висела картина. Лесной пейзаж. Нечто успокаивающее нервы для тех, кому не давал заснуть шум автострады. Мне тоже захотелось почитать. В выдвижном ящике ночного столика лежала Библия. Я стал листать Второзаконие, пытаясь отыскать в нем слова, которые были написаны на моей мезузе. Я прочел: «…итак, Израиль, слушай постановление и законы, которые я научаю вас исполнять, дабы вы были живы, и пошли и наследовали ту землю, которую Господь, Бог отцов ваших, дает вам». Эти слова не пробудили во мне никакого отклика. Громыхание риторики, груз слов, которые, казалось, были связаны с миром навязываемых обязательств и долга, то есть с тем, чего я пытался избежать.

— Патриархат, — сказал я.

Джун улыбнулась. Ведь она как-никак была женой богослова.

Около полудня Джун позвонила моему отцу и ознакомила его с планом передачи выкупа. Он должен был немедленно позвонить в Лас-Вегас, в крупное казино под названием «Римская монета» и сообщить им, что желает открыть счет для сына, который намерен отправиться в путешествие. Люди делают так постоянно. Затем он переведет деньги на счет казино из своего банка.

— Завтра Сет отправится в тамошнюю кассу и возьмет двадцать тысяч долларов фишками, — сообщила отцу Джун. — В качестве документа, удостоверяющего личность, он предъявит водительские права. И не думайте, что какие-нибудь герои из ФБР спасут его, потому что на животе у него будет заряд из пластика с детонатором, который приводится в действие по радио. Вы знаете, что это такое?

— Нет.

Я стоял рядом, наклонив голову к трубке, и вслушивался.

— Это очень мощная взрывчатка, — пояснила Джун.

— О Боже!

— Это вполне безопасно, — сказала Джун, когда мой отец еще раз произнес «О Боже!». — Ничего страшного не произойдет, если никто не нажмет на кнопку. И этого никто не сделает. Потому что мы хотим получить деньги. Правильно?

— Конечно.

— Вот именно. Конечно.

Я должен был отправить фишки срочной заказной бандеролью в одно из почтовых отделений в Сан-Франциско. После этого меня отпускали. Затем кто-нибудь заберет бандероль и обменяет фишки на деньги, но не в казино «Римская монета» в Лас-Вегасе, а в другом, в Лейк-Тахо. Мера предосторожности на случай, если фишки пометят. Я не сомневался, что, придумывая столь хитроумные трюки, Эдгар находился на грани бредового состояния. Ведь эта операция, не имевшая ничего общего с маоистской тягомотиной, заставляла его соприкоснуться с мирами, в которые он никогда не был вхож. Азартные игры. Казино. Откуда Эдгару знать обо всех этих премудростях? Как получилось, что он усвоил так много правил и условностей той жизни, от которой отрекся? Движущей силой революции была зависть, решил я.

— Как только мы получим деньги, отпустим Сета на все четыре стороны. Он вам перезвонит. Только одно условие. Мы его отпускаем под честное слово.

— Под честное слово?

— Вот именно. Под честное слово. Вроде того. Ну, то есть с ним все будет в порядке, если он будет себя вести хорошо. Понятно? Мы не хотим из-за всей этой долбаной путаницы влипнуть в дерьмо по уши, верно? Мы думали, что если парень и не сын Рокфеллера, то что-то типа того, а оказалось чуть ли не наоборот. Мы не горим желанием попасть в клоповник только потому, что мы ошиблись и у нас хватило глупости признаться в этом. Вы меня понимаете? Мы покрываем свои издержки. Что прошло, то быльем поросло. Но только в том случае, если не мы вместо него. Понятно?

— Вы тоже хотите уйти на все четыре стороны?

— Совершенно верно.

— Такому желанию не приходится удивляться, — сказал мой отец.

— Ирония судьбы, не так ли? — сказала Джун. — Да, именно этого мы и хотим. Никаких сюрпризов. Мы не хотим, чтобы Сет описал, как мы выглядим. Или сделал какие-то наброски. Или чтобы вы развязали свой язык.

Отец ответил не сразу. Он размышлял. Было слышно, как в трубке потрескивает статическое электричество. Внезапно до меня дошло. Это был великий матч. Эдгар против моего отца.

Наконец отец нарушил молчание:

— Даю вам слово чести, что мы оставим все в тайне.