Законы пятимерного мира (Шипе-Топек и другие)

Гарм Видар ЗАКОНЫ ПЯТИМЕРНОГО МИРА (ШИПЕ-ТОПЕК и ДРУГИЕ)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВЕСНА

1. БАРЬЕР

Яманатка двигался совершенно бесшумно, ловко проскальзывая в самых непроходимых, с точки зрения Шипе-Топека, дебрях. К тому же, он так ловко и умело ориентировался в Синем Тумане, что Шипе-Топек ему просто завидовал.

Шипе-Топек часто завидовал Яманатке, по любому поводу. И тому, что Яманатка не боится Плоскунчиков, и тому, что Яманатка мог обходиться одним Коллоидом, и тому, что у Яманатки было шесть рук, и тому… в-общем все связанное с Яманаткой вызывало у Шипе-Топека зависть. А когда Шипе-Топек завидовал — в нем просыпалось Чувство Голода, а Шипе-Топек не Яманатка и одним Коллоидом он сыт не будет, а значит надо снова идти к Барьеру и рискуя жизнью пытаться раздобыть Органику. А жизнь у Шипе-Топека, не в пример рукам Яманатки, только одна. Какая-никакая а Жизнь. Вон Огма — тот каждое Новолуние рождается заново, он может хоть каждый Светодень ходить к Барьеру. Ему Огме все нипочем…

Шипе-Топек споткнулся, упал, больно стукнувшись, правой головой о некстати подвернувшийся пенек. Пенек фыркнул и отполз на новое место, а Яманатка оглянулся и укоризненно покачал верхней парой рук.

«Хоть бы посочувствовал», — сердито подумал Шипе-Топек. — «Нет, недаром Огма говорит, что Яманатка: это — Цель Оправдывает Средства, и сочувствия у него искать, это все равно, что в Синем Тумане пытаться ультразвуком «нащупать» препятствие.»

Шипе-Топек поднялся, помахал хвостом, чтобы отогнать налетевших Кровососцев.

«Хорошо Рекидал-Даку. Мало того, что его, так сказать, тело имеет газообразную консистенцию, так он еще умудрился вклинить между своими родными молекулами — молекулы репеллента. Кровососцы теперь бояться его, как огня. А тоже, жаловался: мол на молекулярном уровне процессы мышления нестабильны и вообще замедленны…»

Шипе-Топек споткнулся опять, и Яманатка встал, вперив свой единственный глаз в дыхательный клапан на животе Шипе-Топека, а все свои руки, скрестив на собственном подобии живота. (Но Шипе-Топек-то знал, что никакой это не живот, а…)

— Ты бы лучше уж полз, что ли, а то так, ты весь Барьер насторожишь.

— А ты бы, лучше дорогу выбирал поудобней! — огрызнулся Шипе-Топек, чувствуя, что совершенно не прав.

— Конечно! А Плоскунчики были бы мне очень благодарны за столь упитанный обед.

— Ничего, они бы первым тебя попробовали и подавились! — буркнул в ответ Шипе-Топек.

— И где ты только воспитывался? — искренне удивился Яманатка. Шипе-Топек подумал и решил ему эту тайну пока не открывать.

— Опять вы препираетесь… — Рекидал-Дак сконцентрировался как всегда неожиданно, но Шипе-Топек был знаком с этими штучками и невозмутимо продолжал многозначительно молчать, разглядывая сам-себя (благо две головы позволяли это легко осуществить).

Яманатка перевел тяжелый взгляд единственного глаза с отрешенного Шипе-Топека на незваного Рекидал-Дака, который тут же гордо заявил:

— Я конечно могу и уйти, но кто тогда вам расскажет, что Огма «Проснулся»?

Шипе-Топек прекратил самосозерцание и вопросительно посмотрел на Яманатку, а тот, в свою очередь, взмахнул всеми шестью руками (тоже мне, шестикрылый серафим еще выискался), да так, что ушибленный Шипе-Топеком пенек вновь снялся с места и переполз от греха подальше:

— Ладно, что я, против что ли?

— …и меня Кровососцы боятся… — на всякий случай добавил осторожный Рекидал-Дак, — и даже Плоскунчики… иногда.

Если не знать всех душевных свойств Огмы, то с виду он был бревно-бревном. Нет, честно! Сучковатый какой-то и задумчивый до невменяемости. О чем думал Огма? Кто его знает! Даже если бы можно было заглядывать внутрь черепных коробок, у Огмы ее еще нужно было найти… Вот у Шипе-Топека, тут все ясно: две головы — две коробки, хотя, тоже еще вопрос, которой он все-таки думает, а которой просто ест, если конечно сам факт наличия процесса думанья принять за рабочую гипотезу.

Рекидал-Дак на всякий случай слегка рассредоточился — у него с Огмой были весьма натянутые отношения. Молекулы репеллента в структуре Рекидал-Дака не только отпугивали Кровососцев, но и Шипе-Топека заставляли держаться подальше от благоухающего облака.

— Сегодня! — утробным голосом объявил Огма, и Шипе-Топек не рискнул уточнять, что собственно произойдет сегодня: во-первых — он и так знал, а во-вторых — препираться с Огмой даже Яманатка не решался. Огма он Огма и есть, чтобы с ним никто не смел препираться.

У Барьера было холодно и неуютно, а Шипе-Топек вдобавок вляпался по дороге в пищевой Коллоид. От этого особенно мерзли хвост и левая пятка. А благоухал Шипе-Топек теперь не хуже Рекидал-Дака. Даже сам невозмутимый Огма поморщился, а о Яманатке и говорить было нечего, но этот терпел, из уважения к Огме, а Рекидал-Дак на всякий случай держался в полурассредоточенном состоянии — мало ли что…