– Ничего сложного, – повернулся к ней Сергей, следя за её реакцией. – Надо только встать на них, а дальше всё пойдёт как по маслу, – он чувствовал, что этот день для него должен стать решающим сражением в их отношениях. – Давайте завтракать, я кофе с собой принёс и пирожные на выбор, – он вышел в коридор и тут же вернулся с пакетами. – А потом поедем на Крестовский… остров. Если, конечно, я не путаю ваших серьёзных планов, – он поставил на коробку с роликами три больших бумажных стакана с кофе и три небольших белых коробки.
Света растерянно следила за его уверенными движениями. Она давно привыкла всё решать самостоятельно, и когда что-то происходило не по её, слегка терялась и начинала злиться.
– Может, пойдём на кухню? По-человечески сядем. Всё обсудим, – лёд в голосе побеждал, перед ним появлялась гордая и недоступная женщина.
– Ну, мам! – возмутилась Влада, открывая одну за одной коробки и обследуя их содержимое. – Это я знаю. Это тоже ела. А это что? М-м, ничё так. О, мой любимый! А это не очень, так себе, не рекомендую. Это…
– Почему не предупредил? – нахмурившись, холодно спросила Света.
– Прости, – Сергей по-детски беззащитно пожал плечами. – Я знаю, что ты не любишь сюрпризов, – он состроил смешную гримасу, обиженно оттопырив нижнюю губу и почёсывая затылок. – Но, надеюсь, – он стал почёсываться в разных местах, заметив, что лёд в глазах чуть-чуть подтаял. – …когда-нибудь поймёшь меня… – изобразил, что поймал предмет "чесотки", щёлкнул ногтями, лопая воображаемую блоху, стрельнул пальцем вверх, подбрасывая её в воздух, поймал ртом. – …и простишь, – и проглотил, глядя на Свету.
Света не выдержала, и вместе с Владой рассмеялась. Такой он видел её впервые. Такой домашней, непричёсанной, в одной футболке, прячась от него под одеялом. Такой простой, без сложностей, без внутренней напряжённой борьбы. Такой чистой и открытой.
– Не смотри на меня, пожалуйста! – закрывая от него лиц ладонями, она смеялась как девочка. – Я не одета и ещё не успела умыться.
– Ты всегда так выглядишь по утрам? – Сергей присел к ней перед кроватью.
– А что? – из-под ладоней замигали весёлые огоньки её глаз.
– Круто! Это у тебя генетическая наследственность благородных кровей или это такой невероятный эффект от увлечения талой водой? – Света хотела что-то ему ответить, но остановилась, поджав губы. – Пей кофе, остынет. И тортики… Ешь прямо из коробки.
– Мне это не нравится, – сдержанно произнесла она, пытаясь вернуть маску холодной независимости.
– Я вижу. Но пока ты не попробуешь, не узнаешь, – отломив пластиковой вилкой кусочек от пирожного, Сергей протянул его Свете.
– Я не… – она капризно отвернула в сторону голову.
– Я знаю, – положив ей на руку свою ладонь, он серьёзно посмотрел в её глаза. – Прости, что перебиваю. Ешь, пожалуйста, пей. У нас нет времени на споры. Просто доверься мне, поверь. Это сложно, я понимаю. Ты можешь сказать, что почти не знаешь меня. Но поверь, достаточно для того, чтобы просто провести сегодняшний день вместе. Позволь сегодня мне принимать решения? Я обещаю, что не обижу вас, не ввяжу ни в какую историю. Без экстрима и криминала. Просто отдохни, не думай ни о чём, отключи свой "total control" хотя бы на один день. Правда! Потом ты можешь поступать, как хочешь. И выразить мне всё твоё недовольство. И даже закидать тухлыми помидорами, ну или гнилыми яйцами, или как там говорится? Но сегодня… Слушайся меня, будь хорошей девочкой!
Света открыла рот и послушно проглотила протянутый ей кусочек пирожного.
Шаг 20. Клоду Моне и другим
Пока собирались, выбирая, что с собой взять и во что одеться, соответствуя погоде, будет ли дождь или ветер, тепло или холодно, наступил полдень. Погода так разыгралась, что невозможно было поверить, что за окном стоял октябрь.
На Крестовском народу набилось как летом. Кто-то летал на скейтбордах, кто-то крутился на роликах, кто-то рассекал на велосипедах, а кто-то просто так неспешно прогуливался своим ходом, весело щурясь на окружающих от слепящего солнца.