Законы Трампа. Амбиции, эго, деньги и власть

Трамп, по словам жильцов, пытался принудить их съехать, надоедая им. Он пообещал заселить бездомных людей в как минимум десять свободных апартаментов; город отклонил щедрое предложение. Обслуживающий персонал игнорировал негерметичные смесители и сломанные приборы и прикрывал окна пустых квартир противной оловянной фольгой. Группа жильцов обвинила Трампа в преследованиях, но он все отрицал. «Позвольте рассказать вам кое-что о богатых, – сказал он. – У них очень низкий болевой порог».

После пятилетнего безрезультатного противостояния Трамп оставил свои планы по сносу и сказал, что он проведет реновацию дома номер 100, Сентрал-Парк-Хаус, в двадцать шесть роскошных апартаментов. Существующие жильцы могли остаться. «Барбизон-Плаза-отель» был закрыт, поэтому его 950 комнат могли быть преобразованы в четыре сотни роскошных апартаментов. В начале 1983 года, перед тем, как Трамп приступил к этому разговору, он спросил Стивена Н. Ифшина, брокера по коммерческой недвижимости ниши, сможет ли тот найти покупателя на оба здания, «Барбизон Отеля» и многоквартирного дома рядом с ним. Ифшин был уверен, что сможет.

Я хочу 100 миллионов долларов за два здание вместе, сказал Трамп.

Это очень много денег, сказал Ифшин, ошеломленный подобным огромным запросом. Подобная цена была неслыханной для арены недвижимости Манхэттена в то время, даже как неофициальная высокая цифра, произнесенная привилегированными покупателями, называемая «суммой по слухам». Но брокерское обслуживание подобной сделки могло принести Ифшину несколько миллионов долларов комиссии, и он дал слово, что здания будут проданы. Шерман Коэн, жесткий делец на рынке собственности Манхэттена, выявил интерес, и Ифшин организовал встречу в офисе Трампа. Перед тем как занять свое место за столом переговоров Трампа, Коэн зажег сигарету. Но когда он потянулся за пепельницей к середине стола, она не сдвинулась с места.

Дональд, сказал Коэн, ты что, прикрутил ее?

Это стол переговоров из моего отеля, «Барбизон», ответил Трамп, и мы прикручиваем все пепельницы, потому что люди воруют их в качестве сувениров. Они приступили к делу. И Трамп заявил, что оба здания продаются, за сто миллионов, ровно. Когда я назначаю цену, она остается ценой, сказал он. Коэн ответил, что у него нет 100 миллионов, чтобы предложить их, но он может предоставить 90 миллионов долларов.

Они были близко, так близко, подумал Ифшин. Теперь начиналось время серьезных торгов. Но Трамп вежливо поблагодарил Коэна и повторил цену, 100 миллионов долларов, и не меньше. Коэн сказал, не больше. Трамп сказал, не меньше. Это было соревнование на то, кто позже опустит взгляд, тупик. Встреча закончилась за менее чем полчаса. Коэн ушел, а Ифшин остался стоять в стороне, изумленный. Почему? Он спросил Трампа. Почему следовало отклонить это предложение? Вы же были так близки.

Это было не то, о чем я просил, сказал Трамп. Я никогда не продаю за меньшие деньги, чем прошу.

Абсурдно, подумал Ифшин. Всегда есть место торгам. И только потом к Ифшину пришло осознание того, что его использовали. Дональд, сказал он, это был твой способ добиться неофициальной оценки собственности, увидеть, захочет ли кто-либо купить их и за сколько. Трамп отрицал это, но Ифшин продолжал: это была просто уловка, чтобы посмотреть, сколько здания могут стоить на рынке, и теперь Трамп знал, что как минимум 90 миллионов долларов. Ты должен мне комиссию за получение от моего продавца неофициальной оценки, сказал Ифшин. Ты должен мне 10 000 долларов.

Трамп посмотрел на него как на сумасшедшего, но сказал, что он отплатит ему услугой в будущем. Этого никогда так и не случилось. Ифшин никогда больше не имел дел с Трампом, и Трамп никогда не продал здания. «Он не был откровенен, – сказал Ифшин. – Он вроде как прятал свои намерения. И это та часть, которая беспокоила меня – очень умно, но неправильно». Трамп, как заключил Ифшин, был очень ненадежным, не заботился о долгосрочных отношениях и шел по головам.

Трамп оставил здания себе. «Барбизон» позже был переименован в «Трамп-Парк-Ист», предлагая настоящие камины; многоквартирное здание стало «Трамп-Парк». Три десятилетия спустя сын Трампа Эрик жил там на тринадцатом этаже.

От первого сына Фреда Трампа, Фрэдди, ожидали, что он пойдет по стопам отца в семейный бизнес. Обладая первым и вторым именем своего отца (Федерик Крист), Фредди был главным фокусом высоких ожиданий Фреда. (Фредди был вторым ребенком, после Мэриэнн, на год старше). Фредди посещал Епископальную школу на Лонг-Айленде, потом записался в университет Лихай, где его страстью стала авиация. Но после выпуска в 1960 году он вернулся в офис на Z Авеню и присоединился к отцу. Фред был суровым бригадиром, и кроткому Фредди было тяжело соответствовать требованиям своего отца. Когда Фредди поставил новые окна в старом здании во время реновации, его отец сделал ему выговор за расточительность. Фредди жаловался в своем студенческом братстве, что отец не ценит его.