Законы войны

В Афганистане, до того как свергли короля, система власти строилась очень просто. Есть англичане. Они делают свои дела, и вмешиваться в них категорически не рекомендуется. А вот если ты понравишься им – то ты можешь сделать карьеру. Сына могут пригласить в военное училище Британии, это верный билет на самый верх. Тебя самого могут пригласить в колониальные части – а это совсем не то же самое, что афганская армия. Британцы никогда не использовали в колониальных частях местных. Индусы служили в Афганистане и в Северо-Западной провинции, где их ненавидели, потому что они не мусульмане. Афганцы служили в Индии и в других местах. Главный критерий – ты должен быть чужаком. Тебя должны ненавидеть. Англичане сами держали роль третейских судей и цивилизаторов, непосредственно не виновных во всех зверствах до тех пор, пока это было возможно…

Если не брать во внимание англичан – то был король. Его никто не уважал и все ненавидели. Потому что считали британским псом, прислужником и без оснований. Но приносили ему дань, потому что если не приносить – король прикажет тебя убить и тот, кто это сделает, займет твое место. Иногда убивали и без приказа короля, когда думали, что королю это понравится или у него не будет выбора. Король был тем немногим, что придавало легитимность всей системе власти. Потому что если не будет короля – податные сословия начнут задавать вопросы, а почему дань должны платить они. Учитывая то, что значительную часть податных сословий представляли воинственные и дикие горцы, стрелки и скотоводы, и жили они в ущельях, которые могут поглотить целую армию, наверное, король был все-таки нужен.

Полковник жил как все. Обирал тех, кого можно было обобрать. Подкупал тех, кого можно было подкупить. Избегал тех, кого подкупить было нельзя. За исключением одного – он был русским агентом.

А что тут такого? Разведки всего мира активно работали в Кабуле, уж разведки сверхдержав-то – точно. Особенно активна была Священная Римская Империя, в сороковые годы она едва не подбила Афганистан на мятеж против британской короны, и до сих пор в высшем свете Афганистана попадались афганцы светловолосые и голубоглазые, рожденные от матерей арийской крови. Полковник, увы, похвастаться таким не мог – но он работал на русских. Русские были недалеко, в Туркестане, туда можно было легко сбежать, там по границе жили народы, родственные афганцам, и еще русские владели страной, которая была самой большой страной в мире. Если тебе надо бежать и спрятаться так, чтобы не нашли, – Россия подходит для этого наилучшим образом.

Когда пришли боевики – полковник побежал в Россию, и Россия его приняла. А после того как русские пришли в Афганистан вместе с армией – на кого они могли опереться в деле строительства новой ловчей сети, как не на старого своего агента, проверенного и испытанного в деле.

Вот только русские стали допускать ошибки.

Афганцам нельзя давать свободы. Никакой, никогда. Естественное состояние афганца – это рабство. Потому что если ему дать настоящей свободы – начнется соперничество между племенами. А как только оно начнется – оно быстро перерастет в резню. В которой афганский народ истребит друг друга лучше, чем какой-нибудь чужеземный завоеватель. А еще афганцы захотят свести счеты с теми, кто угнетал и притеснял их. Польется кровь, которой не будет конца. Потому немногочисленная афганская элита, представленная прежде всего религиозными деятелями, которые не вырезали мятежники в силу уважения к религии, решила поднимать народ на мятеж против русских. И такие, как полковник, в этом помогли.

Потом он обнаружил, что, оказывается, у него есть и единомышленники. И что самое удивительное – русские единомышленники…

Но теперь…

Приказав Ахмадзаю узнать от русского всю правду и каким угодно способом – он на самом деле тщательно скрывал свой страх. Перед русскими.

Этот русский был один из тех, кого он боялся больше всего на свете. Они сочетали в себе западный ум, отравленный знанием и лишенный веры (из которой рождается подчинение), с истинно восточной жестокостью как к себе, так и к другим. Англичане были не такими. Англичане были жизнелюбами. А этот был фанатичен, как эти психопаты талибы, но фанатичность сочеталась с западным, изворотливым умом. Смертоносное сочетание.

«Если у русских таких много – мы ничего не сможем с ними сделать… – думал полковник, пока ехал в Кабул, – мы просто погибнем, один за другим. Рано или поздно такие, как этот шакаленок, придут за каждым из нас…»

Кабул жил ночной жизнью – едва ли не единственный город Афганистана, где она была. В небе шарили прожектора, после того, как военных вывели из крепости Бала-Хиссар, там была дискотека и ночной клуб. Витрины светились разнообразием товаров.

На перекрестке Майванда и Дарульаммана, крупнейших улиц Кабула, он повернул направо. Дорогу он помнил наизусть…

Перед блокпостом, прикрывающим дорогу на бывшее Минобороны, – снова направо. И – почти сразу – стоп.

Он вышел. Обычный человек, каких в Афганистане много. Запер машину, краем глаза заметил еще одну знакомую. Точно такую же.