Законы войны

Зажглось обозначение — Рашан, уровень сигнала — три черточки, максимальный. Оно и понятно — торговое место, здесь глупо было бы ожидать иного…

Он начал набирать телефон дежурного, который помнил наизусть, но когда оставалось набрать только две цифры — телефон зазвонил. Аскер посмотрел на дрожащий в руке телефон, потом нажал зеленую кнопку.

— Это ты, русский?

Понятно…

— Салам алейкум, предатель…

— Неверный не должен давать салам правоверному, русский. Жаль, что ты этого все еще и не понял.

— А мне на это плевать, дошло?

— Как ты вырвался, русский? Как профессионал — профессионалу? Ахмадзай был не робкого десятка…

— Как профессионал — профессионалу — пошел в ж…

— Ты плохо говоришь, русский. Иншалла, я заставлю тебя ответить за эти слова. И за все, что ты сделал мусульманам…

— Иншалла, я тоже встречу тебя, сын шакала. И убью. А потом я убью каждого из вас. Ты не человек, ты — тварь. Злобное и тупое существо. Рано или поздно я найду тебя и заставлю заплатить за то, что ты сделал, понял? Бисмиллях [85], ублюдок…

Аскер нажал на кнопку отбоя, вернувшись к набору номера. Добил две крайние цифры. Подождал, пока пройдут гудки.

— Дежурный.

— Аскер, прошу связи.

— Ваш номер?

— Ноль — ноль — три — семь — один — пять, — назвал Аскер свой номер.

— Вы числитесь пропавшим.

— Я знаю, я на свободе. Мне нужна срочная связь с Арабом или Первым.

— Вас понял… да, инструкция на вас есть. Переключаю.

Раздался щелчок. Несколько секунд и еще один щелчок.

— Я слушаю… — Аскер узнал голос Араба, своего учителя и можно сказать, что крестного в армии.

— Это Аскер.

— Твою мать, где ты?

— На полпути. Живой.

На полпути — так называли это место, потому что оно было на полпути между Баграмом и Кабулом. Это понимал каждый, кто служил в Афганистане.

— Все, отбой. У нас тут…

Связь оборвалась. Аскер выругался, начал набирать заново — и вдруг его как будто обожгло холодом. Мерзкое ощущение, но описано точно — именно что обожгло холодом.

Он слишком долго разговаривал по этому сотовому. Слишком долго. Они его засекли. Он просто не привык опасаться своего же мобильника — те, кто засекал и раскалывал сигналы сотового, всегда был на их стороне.

А теперь — может быть, что и нет…

Твою мать!

Оружие придется оставить. Машину тоже. Иного выхода нет. Если эти предатели имеют доступ к компьютерной системе в Генеральном штабе — они запросто могут объявить его и в розыск. И тогда русские, такие же, как он, честные афганцы начнут искать его, думая, что он террорист.

Мерзость какая…

Автоматы он оставил в машине. Просто не пропустят с ними… у него и карточки-то нет, следак этот забрал, гнида. Но он русский — значит, пустят. Свой своему завсегда брат…

Казак на посту поднял автомат.

— Стой!

— Свой я… — отозвался Аскер, — свой, б…

— Мама не учила, что материться нехорошо? — участливо осведомился казак

— Нет у меня матери. Сирота я.

— А ну, подойди ближе…

Аскер послушно подошел. Видок у него, прямо скажем, был не из тех, что внушает доверие…

— Руки в гору.

Казак сноровисто обыскал подозрительного типа. Оружия нет, с виду — как псарней травили, расхристанный какой-то. И по башке ему недавно дали. Прилично дали, до сотрясения, вон синяки под глазами. И кровью от него пахнет… казак был опытный, пять лет в ПД [86], потом по горячим точкам-то помотался.

Но он был свой.

— Тебе чего тут?

— Пожрать. На конвой попроситься.

— А бабки есть? Два рубля с пешего.

Деньги были. Трофейные.

— Афганями возьмешь?

— Да хоть рупиями…

Казак сноровисто отобрал нужные монеты.

— Проходи. В столовке спроси Кузьму, он с ребятами идти собрался…

Полиция появится минут через десять. Казак почешет затылок и скажет, что никого подозрительного не видел и пеших вообще не было. Насчет машины сказал, что не видел, как тут она оказалась и вообще — за то, что происходит за периметром, он не отвечает: поставили машину и поставили. Ему-то какое дело?

Внутри, за насыпным земляным валом, все было как и пять, и десять, и двадцать лет назад. Тяжело бронированные грузовики — они отсюда и пошли, кстати, с таким тяжелым бронированием, это потом армия начала опыт перенимать после Бейрута. Охрана, следящая, чтобы ничего не стянули, — афганцы в периметре тоже есть, а они те еще ухари. По территории разбросаны склады, дуканы, харчевни, где можно заказать борщ и тебе его подадут — тому, кто работает здесь долго, осточертела индийская и афганская экзотика. Это русское место, левых тут нет, в то время как каждому русскому здесь найдется место.