Законы войны

Зажглось обозначение – Рашан, уровень сигнала – три черточки, максимальный. Оно и понятно – торговое место, здесь глупо было бы ожидать иного…

Он начал набирать телефон дежурного, который помнил наизусть, но когда оставалось набрать только две цифры – телефон зазвонил. Аскер посмотрел на дрожащий в руке телефон, потом нажал зеленую кнопку.

– Это ты, русский?

Понятно…

– Салам алейкум, предатель…

– Неверный не должен давать салам правоверному, русский. Жаль, что ты этого все еще и не понял.

– А мне на это плевать, дошло?

– Как ты вырвался, русский? Как профессионал – профессионалу? Ахмадзай был не робкого десятка…

– Как профессионал – профессионалу – пошел в ж…

– Ты плохо говоришь, русский. Иншалла, я заставлю тебя ответить за эти слова. И за все, что ты сделал мусульманам…

– Иншалла, я тоже встречу тебя, сын шакала. И убью. А потом я убью каждого из вас. Ты не человек, ты – тварь. Злобное и тупое существо. Рано или поздно я найду тебя и заставлю заплатить за то, что ты сделал, понял? Бисмиллях [85], ублюдок…

Аскер нажал на кнопку отбоя, вернувшись к набору номера. Добил две крайние цифры. Подождал, пока пройдут гудки.

– Дежурный.

– Аскер, прошу связи.

– Ваш номер?

– Ноль – ноль – три – семь – один – пять, – назвал Аскер свой номер.

– Вы числитесь пропавшим.

– Я знаю, я на свободе. Мне нужна срочная связь с Арабом или Первым.

– Вас понял… да, инструкция на вас есть. Переключаю.

Раздался щелчок. Несколько секунд и еще один щелчок.

– Я слушаю… – Аскер узнал голос Араба, своего учителя и можно сказать, что крестного в армии.

– Это Аскер.

– Твою мать, где ты?

– На полпути. Живой.

На полпути – так называли это место, потому что оно было на полпути между Баграмом и Кабулом. Это понимал каждый, кто служил в Афганистане.

– Все, отбой. У нас тут…

Связь оборвалась. Аскер выругался, начал набирать заново – и вдруг его как будто обожгло холодом. Мерзкое ощущение, но описано точно – именно что обожгло холодом.

Он слишком долго разговаривал по этому сотовому. Слишком долго. Они его засекли. Он просто не привык опасаться своего же мобильника – те, кто засекал и раскалывал сигналы сотового, всегда был на их стороне.

А теперь – может быть, что и нет…

Твою мать!

Оружие придется оставить. Машину тоже. Иного выхода нет. Если эти предатели имеют доступ к компьютерной системе в Генеральном штабе – они запросто могут объявить его и в розыск. И тогда русские, такие же, как он, честные афганцы начнут искать его, думая, что он террорист.

Мерзость какая…

Автоматы он оставил в машине. Просто не пропустят с ними… у него и карточки-то нет, следак этот забрал, гнида. Но он русский – значит, пустят. Свой своему завсегда брат…

Казак на посту поднял автомат.

– Стой!

– Свой я… – отозвался Аскер, – свой, б…

– Мама не учила, что материться нехорошо? – участливо осведомился казак

– Нет у меня матери. Сирота я.

– А ну, подойди ближе…

Аскер послушно подошел. Видок у него, прямо скажем, был не из тех, что внушает доверие…

– Руки в гору.

Казак сноровисто обыскал подозрительного типа. Оружия нет, с виду – как псарней травили, расхристанный какой-то. И по башке ему недавно дали. Прилично дали, до сотрясения, вон синяки под глазами. И кровью от него пахнет… казак был опытный, пять лет в ПД [86], потом по горячим точкам-то помотался.

Но он был свой.

– Тебе чего тут?

– Пожрать. На конвой попроситься.

– А бабки есть? Два рубля с пешего.

Деньги были. Трофейные.

– Афганями возьмешь?

– Да хоть рупиями…

Казак сноровисто отобрал нужные монеты.

– Проходи. В столовке спроси Кузьму, он с ребятами идти собрался…

Полиция появится минут через десять. Казак почешет затылок и скажет, что никого подозрительного не видел и пеших вообще не было. Насчет машины сказал, что не видел, как тут она оказалась и вообще – за то, что происходит за периметром, он не отвечает: поставили машину и поставили. Ему-то какое дело?

Внутри, за насыпным земляным валом, все было как и пять, и десять, и двадцать лет назад. Тяжело бронированные грузовики – они отсюда и пошли, кстати, с таким тяжелым бронированием, это потом армия начала опыт перенимать после Бейрута. Охрана, следящая, чтобы ничего не стянули, – афганцы в периметре тоже есть, а они те еще ухари. По территории разбросаны склады, дуканы, харчевни, где можно заказать борщ и тебе его подадут – тому, кто работает здесь долго, осточертела индийская и афганская экзотика. Это русское место, левых тут нет, в то время как каждому русскому здесь найдется место.